— Да уж в молодые годы пришлось и на Кавказе повоевать, — важно подбоченился повидавший жизнь мужик. Фрола жутко раздражала непрактичность спесивого юнца. То малец от конины нос воротит, то трофеями брезгует. — А тебе, паря, с такими прЫнципами в попы надо было податься, а не «охотником» в армию проситься. Чужой ты на войне.
— Я везде чужой… — горько вздохнул сын ведьмы. — Но принципы мои верные, меня и правда, воспитывал поп… Настоящий.
Телегу сильно тряхнуло. Фрол аж зубами лязгнул.
— Приехали, поповский сын, слезай. Вон энтого гнедого кончать будем. А то ко второму подъезд неудобный, сплошные кочки.
Алексей спрыгнул с телеги, обошёл вокруг раненого коня. Бросил беглый взгляд на другого кандидата в поварской котёл и вынес окончательный вердикт:
— Катись, дядька Фрол, к дальнему, у того, кажись, передние ноги сломаны— мне его не поднять.
— Вот дурында, мы же коня не в поводу за телегой потащим, и в телегу задом усаживать тоже не собираемся. Чего животину целиком поднимать? Пошто топор с мешками брали?
— Гнедого я подниму, — размял пальцы сын ведьмы и зло буркнул — а уж другого калеку сам добьёшь.
— Топором что ли?! — возмутился Фрол. — Я же винтарь с собой не взял— думал, что ты животину из своего пистоля дострелишь. Неужто пули для божьей твари пожалеешь?
— По — жа — ле-ю, — вытянув вперёд обе ладони, осторожно подступил к раненому коню странный казачок.
Бедное измученное животное даже голову не смогло приподнять. Лишь настороженно ушами пошевелило и скосило огромный глаз, с застывшей слезой.
— Куда грабарки к боевому коню тянешь! — предостерёг опытный возница. — Зубами куснёт вражина или копытом лягнёт!
Но Алексей в рекомендациях не нуждался, он немигающими глазами уставился на коня, будто зачаровывал колдовским взглядом, и медленно так приближался, как змей к кролику подползал.
Плотная подушка гравитационного поля туго сдавила шею коня. Гнедой закрыл глаза и задышал ровно, словно уснул. Сын ведьмы сел со стороны брюха, совсем не опасаясь убийственных копыт, и начал шаманить ладонями над пулевыми отверстиями в шкуре животного. Потом на миг замер, оглянулся и показно перекрестился.
— Езжай, дядя Фрол, порученным делом занимайся. Я тут сам…
— Вот бог послал напарничка, — посетовал Фрол и тоже нехотя перекрестился. — Никак лошака из мёртвых удумал поднять, поповский сын.
Фрол торопливо развернул телегу и направился прочь от… то ли чудотворца, то ли сумасшедшего басурманина. Присутствовать при таинстве воскрешения или… бесовском шабаше простоватому мужику совсем не хотелось. Он решил по — быстрому сгонять к «стервятникам», разжиться на время винтовкой. Ведь по — любому ствол пригодится, хоть коня дострелить, хоть от чернявого беса оборониться. Ну не походил казачок на набожного исусика, правда, серой тоже не вонял, но вот под папахой вполне рожки прятаться могли. Фрол троекратно перекрестился и, даже выпросив винтовку, настороженно возвращался по широкой дуге. Когда объезжал чёрного волхва, со стороны заметил у того между ладоней пляшущий язычок пламени.