— Худощавый паренёк не может одной рукой гружёную телегу приподнять, — укорил за недавний проступок Матвей.
— Так колесо же на ступицу оси насадить нужно было. Твой же внук попросил. Не бросать же родича на дороге без помощи.
— Не только тело, но и мозги развивать надо! Применил бы рычаг. Не нашлось бы под рукой длинной дровеняки — оглоблю с телеги использовали бы.
— Так своему же помог, думал — не разболтает, — понурил голову виновник.
— Даже от своих таиться надо! В прежние века таких чудиков на кострах сжигали!
— Как мамку?
— Сестрица, непутёвая, сама из нашего мира ушла. А тебе определила стезю воина — свой казачий род от смерти спасать.
— Так я же и прошу на войну меня отпустить. Вон в газете написали про набор казачьего войска. И в городах молодёжь в добровольцы записывается, — с недоумением глядел на наставника парень.
— Эх, не хотел я грех на душу брать, да видно от судьбы не уйдёшь, — горестно вздохнул старик, подъехал к воспитаннику ближе и потрепал густую чёрную шевелюру. Предчувствие скорой разлуки тисками сжало сердце. — Наверное, сейчас тебя в войско определять будем.
Пыля по дороге, казачий отряд скоро нагнал двух странных путников. К седовласому бородатому попу подъехал атаман.
— Далеко ли до «Холодных ручьёв», старик?!
— И тебе — здрасьте, казачок, — недобро усмехнулся поп. — Станица впереди за холмом, мимо не проскачешь. Но ты коня — то попридержи, дело у меня к тебе… секретное.
Пожилой бородатый казак махнул нагайкой, указав остальным не останавливаться, а сам присмотрелся к очень странному попу.
— А ты, батюшка, никак тоже вместе с нами на войну собрался, — с удивлением заметил казак висевшие на луке седла попа: кавалерийский карабин, казачью шашку в потёртых ножнах и револьверную кобуру на офицерском ремне.
— Стар я для царского призыва, уж девятый десяток землю топчу. А вот пятерых моих внуков забрать ты мог бы, но…
Заинтриговал дед опытного казака.
— И кто помешает?
— Но возьмёшь, вместо пятерых обычных казаков, одного чудо — казака.
— Не этот ли юный басурманин, тот чудик? — расхохотался догадливый казак, заметив, как гордо выпятил грудь молодой худощавый паренёк, лет шестнадцати — семнадцати. Судя по чёрным волосам и носу с горбинкой, южных кровей в казачке намешано с избытком.
— Алексей — православный казак, — заступился за приёмного сына Матвей. Ему не понравилось пренебрежение атамана к неизвестным путникам. Настоящий боец должен бы обратить внимание на знаковые мелочи. — И подобного воина ты ещё не видывал. Тут недалече полигон устроен. Поедем, посмотришь, только без лишних глаз.