– Токугава, Кёсиро Токугава, – напомнил директор, на секунду заглянув в свою папку с документами.
– Да, спасибо, этот Токугава не просто через козла прыгнув, как надо, согнув ноги – он прыгнул, руками оттолкнулся и сделал сальто в воздухе. Наш физрук аж за сердце схватился. Ему на пенсию через три года, а тут такой гимнаст на уроке выискался!
– Этот Токугава – перворазрядник по гимнастике. Мне физрук уже всё рассказал – он же не знал, что новенький – гимнаст, заставлял его выполнять упражнения вместе со всеми, ну, тот ему и показал свой класс! – директор усмехнулся.
– Ну, ладно, гимнаст, допустим, а остальных? Этот еврейчик Филькенштейн что вытворил? На уроке истории сказал, что СССР до сих пор не выплатил США по договору о ленд-лизе все суммы! Мало того – он выдал совершенно секретную информацию, которую даже я, учитель с 15-летним стажем, не знала. Он сказал, что соглашение СССР с США о порядке погашения долгов по ленд-лизу было заключено в 1972 году. По этому соглашению СССР обязался до 2001 года заплатить 722 миллиона долларов, включая проценты. По словам Филькенштейна, к июлю 1973 года были осуществлены три платежа на общую сумму 48 миллионов долларов, после чего выплаты были прекращены в связи со вводом американской стороной дискриминационных мер в торговле с СССР и рассказал о поправке Джексона-Вэника!
– Ну вот откуда этот мальчик может знать о поправке Джексона-Вэника? Об этом вообще нигде не сказано, ни в одном учебнике, откуда у него такая информация? – снова вмешалась в разговор Инна Ивановна.
– Откуда-откуда? Оттуда! – подняла снова палец вверх Нина Денисовна.
– Один Громов у них молчун. Отвечал стандартно, по теме, – заметил директор.
– Громов-то молчун. Зато товарищ его, Уткин – Аркадий Райкин и Карцев в одном флаконе. Знаете, что он на уроке русской литературы отчебучил? Он сказал, что Лев Николаевич Толстой проиграл свои поместья в карты, а когда Некрасов платил ему в «Современнике» по 250 рублей за печатный лист, сказал, что ему этого мало и ушел из журнала. А «Войну и мир» продал по 500 рублей за печатный лист, – Нина Денисовна с силой хлопнула ладонью по столу. – Я с преподавателем разговаривала, так Светлана Геннадиевна мне призналась, что чувствовала себя так, будто это она – ученица, а этот Уткин – учитель.
– Понятно, дорогие коллеги, что ученики к нам прибыли совершенно необычные, я бы даже сказал – необыкновенные, – директор устало снял очки, протер их тряпочкой и снова водрузил себе на нос. – Но мне кажется, они специально демонстрируют нам, преподавателям, и руководству школы свои знания и свою подготовку. Это Филькенштейн ведь говорил о том, что они хотят экстерном сдавать программу средней школы сразу за восьмой класс. И, я думаю, они её сдадут. Кроме того, из Комитета мне позвонил генерал-майор Николай Сергеевич Леонов и предупредил, что эти вот пионеры – сотрудники КГБ. Отсюда у них все эти знания, отсюда их удивительная информированность. Так что, Вы, Нина Денисовна и Вы, Инна Ивановна, вот сейчас распишитесь в этом документе – мне передали его из органов госбезопасности. Это допуск к секретной информации и государственной тайне. О том, что я вам сейчас рассказал, сами понимаете, никому ни слова. А ребятам я скажу, чтобы не высовывались больше, что их уровень нам понятен. Не надо наших учителей нервировать. По предметам мы выставим им сразу итоговые оценки за четверть, тем более что Леонов предупредил меня о том, что эта пятёрка не будет всё время посещать занятия.