После чего повернулась и пошла к костру. А тот уже не тлел, а снова разгорался. Рядом стоял высокий широкоплечий парень с длинными, до плеч, волосами, в камуфляжных штанах, высоких «берцах» и черной безрукавке. Пыж не заметил, похоже, это он подложил в огонь дров, и теперь костёр весело трещал, пуская длинные порции дыма в утреннее небо.
Пёс постоял, принюхиваясь к человеку у сарая, мазнул злобным взглядом по Пыжу и поспешил за девушкой, будто за своей… хозяйкой?
Не сразу Пыж понял, что на этом – всё! Никто не станет помогать ему спускаться с чердака, вести к костру, оказывать помощь. Парень с девушкой сидели у огня и о чём-то тихо переговаривались. Пыж втянул воздух ноздрями, ветер донёс до него вместе с горьким дымом костра сладковатый запах свежее заваренного чая.
Он потряс головой, что за чертовщина? Может, это всё ему в бреду грезится? Разве обитатели Зоны пьют чай?
Нет, он слышал, конечно, легенды про баб-сталкеров, мол, и спину прикроют, и приголубят по первому требованию…
Но не в белых же платьишках да босиком они по Зоне разгуливают. И уж чтобы их «чернобыльские» псы, будто пудели домашние слушались, это вообще ни в какие ворота не лезет! Так что перед ним были обитатели Зоны – факт!
Пыж за три месяца в баре «100 рентген» про многих наслушался: и про Чёрного сталкера, и про Юрия Семецкого, и про Монолит, и про Голодные души. Особенно много баек травили про детей-призраков. Про старушек, что вечером напоят-накормят, а под утро сгинут, как не было – тоже.
А вот про красавиц, что сталкеров из неминучей смерти вытащили, а потом, вдруг, бросили, уселись и чаи распивали, не слыхал ни разу. Да и не вязалось это как-то с образом прекрасной спасительницы.
И вообще: что за дела? Раз начала, так доводи до конца.
Чертыхаясь, Пыж заполз в самый тёмный угол, вытащил спрятанный там рюкзак с «хабаром», вернул в него «Мамины бусы» и снова надел его на плечи. Зацепил за ремень и потащил на локте верный АКМ. Потом отыскал в полутьме шаткую лестницу, которую он благоразумно втащил наверх ещё три дня назад, и стал, постанывая, подталкивать её к спуску вниз. От слабости мутилось в голове, тошнило, нога разболелась, как никогда. Но Пыж вдруг отчётливо понял, что если не спустится сейчас, он останется на этом чердаке навсегда.
Как ему удалось не свалиться, он сам не понял. Съехал вниз по лестнице, занозив руку, да подбородком ступеньки считая. Но приземлился на здоровую ногу. Потому и в сознании остался. Зубами нащупал занозу в ладони, выдернул, выплюнул острую деревяшку. Перевел дух. Поправил рюкзак за плечами, повесил автомат на шею и неловко поскакал к выходу из сарая.