— Все будет хорошо, — произнес Райвер.
Она почувствовала, как он напрягся, и поняла, что что-то изменилось.
Морган боялась дышать. И двигаться. Возможно, Райвер ничего не замечал. А если и заметил, то не понял, на что смотрит. В конце концов, на плите были только имя и дата.
— Морган? — позвал он и сильнее сжал пальцами ее плечи.
— Да?
— На что я смотрю?
Она на мгновение зажмурилась, потом заставила себя сесть прямо. Настал момент, которого она избегала десять лет. Взрыв в бальном зале привел их прямо к мрачной тайне.
— Доун, — прочел он, когда она не сразу ответила. — Я помню, ты говорила, что тебе нравится это имя. Ты хотела так назвать нашу дочь. Это имя твоей бабушки?
— Моей прабабушки, — ответила она.
Посмотрев на Райвера, она увидела, как он резко изменился. Каждая клеточка его тела напряглась, он стиснул зубы, пристально глядя на надгробную плиту Доун. В голове Морган кружились тысячи мыслей, она не могла придумать, с чего начать разговор.
Райвер убрал руки от ее плеч, и она сразу почувствовала холод. Морган выпрямилась, желая получить его поддержку сейчас, когда она требовалась ей сильнее всего. Он все еще не смотрел на нее. Она не сомневалась: ничто, даже крики и сирены на расстоянии, не отвлечет его внимание от маленького надгробия.
— Рассказывай!
По лицу Морган текли слезы, когда она начала рассказывать ему об их дочери.
— Здесь мой отец закопал урну с прахом моей дочери. Нашей дочери.
— У нас была дочь, — утвердительно произнес Райвер.
— Да. Я узнала о том, что беременна, через несколько недель после нашей свадьбы, когда вернулась в кампус. Я так долго отрицала очевидное, что никому ничего не говорила. Я была обижена и растеряна после того, что произошло. Я думала, у меня все еще есть время, чтобы во всем разобраться, а потом у меня начались осложнения. Было слишком рано для родов, но у врачей не оставалось выбора.
Она не хотела углубляться в детали о том, как заболела и как рисковала жизнью. Не сейчас. Может быть, позже, когда первоначальный шок закончится, Райвер поймет, через что она прошла.
— Врачи очень старались, но я потеряла ее через несколько часов после рождения. Они отправили ее в отделение интенсивной терапии сразу после родов, и мне не удалось даже ее обнять.
— Мы оба за нее в ответе, — холодно произнес он.
Это был ответ, которого она боялась. Его слова напоминали прикосновение наждачной бумаги к открытой ране.
— Как ты могла скрывать ее от меня, Морган?
— А что мне было делать после всего, что произошло между нами? Я даже не знала, с чего начать. Я так сердилась на тебя тогда. Я думала, ты вымогал деньги у моего отца и бросил меня. Хотя ты не знал о ребенке, я обвиняла тебя в предательстве и решила во всем разобраться самостоятельно.