Виктор дышал часто и прерывисто, будто воздух почти не поступал в легкие. Я испытывала смущение, волнение и возбуждение, и все мои чувства были как на ладони, мне не удавалось их скрыть. Он обнял меня за талию, а я сомкнула руки у него на спине. От Виктора исходила такая мощная уверенность и сила, что все это мгновенно передавалось и мне. Уступить чувствам, находясь рядом с ним, мне было легко, так же легко, как наслаждаться теплом и уверенностью, когда он был со мной. И как раз это невероятно все осложняло.
Виктор оперся рукой о зеркальную стену примерочной, а я привалилась к прохладному стеклу спиной. Он учащенно дышал, и я закрыла глаза, предвкушая приближение его губ. Я замотала головой — мне не хватало дыхания, и в мозг не поступало достаточное количество кислорода. Отметив механически и головокружение, и барабанную дробь, которую выстукивали дрожавшие колени, я начала придумывать оправдания, убеждая себя, что не совершаю смертного греха, целуясь с Виктором в примерочной. Но в решающий момент, когда мои влажные губы обдало жаром его дыхания и все вот-вот грозило полететь в тартарары, он резко дернул головой и, зажмурившись, уткнулся мне в макушку лбом.
— Дьявольщина, — пробормотал он.
Я что-то невразумительно пролепетала в ответ.
Виктор снова наклонился ко мне и приподнял мой подбородок, приготовившись поцеловать. В этот миг я невольно вздрогнула и ударилась затылком в зеркало. Наверное, эту шутку сыграла со мной совесть, крайне недовольная моим поведением в последнее время.
— Попробуй померить другое платье, — предложил он, выпрямившись.
— Хорошо. Можешь расстегнуть мол…
— Да, конечно. — Он встряхнул головой, словно желая проснуться. Пауза, заполненная скрежещущим звуком раскрываемой молнии. Вдохновляет, ничего не скажешь. — Черт побери, Валерия, — простонал он.
— Что?
— Я заслужил место на небесах, ты не находишь? — произнес он без тени иронии.
Я повернулась, чтобы оправдаться, но неожиданно единственная бретелька соскользнула, и расстегнутое платье съехало вниз. Я сделала отчаянную попытку его подхватить, но не успела — в мгновение ока платье очутилось на полу у моих ног.
Виктор тихо взвыл, а я настолько опешила, что даже не сообразила прикрыться.
— Тебе нужно уйти, — пробормотала я. Он не ответил. Я с силой зажмурилась, мечтая провалиться сквозь землю. — Виктор, уйди, пожалуйста.
Он шумно выдохнул и ретировался из кабинки. Несколько секунд мы молчали, разделенные занавеской. Я слышала его тяжелое дыхание. Наверное, он разрывался между необходимостью соблюсти приличия и остаться за шторой и желанием снова войти в кабинку и сделать то, о чем на самом деле мечтали мы оба. Наконец он сказал: