— Не вынуждай меня доказывать тебе слова делом. — Он многозначительно приподнял безупречную бровь.
— Это было бы насилием.
— Если один из двоих не хочет, тогда это насилие. А если не может, то о насилии речи не идет.
— Ты очень уверен в себе, верно? — Я перекинула через него ногу.
— Естественно. Я не сомневаюсь, что сейчас ты отправишься вместе со мной в душ. — И он ласково провел ладонью по моей ноге.
— Мы не поместимся там вдвоем.
— Конечно, поместимся. Я архитектор, и квартира перестраивалась.
Он навис надо мной, опираясь на руки. Я погладила их и раздвинула ноги, согнув в коленях.
— Валерия, постарайся поменьше меня трогать, поскольку я могу сорваться. — Он оглядел меня с ног до головы.
— И что ты сделаешь?
— Ты любишь, когда я говорю непристойности? — Он со смешком навалился на меня.
— Да. — Его дыхание пощекотало мне шею, и сердце мое забилось чаще. — Говори, пожалуйста.
— Правда? Тебе нравится? — И он шевельнул бедрами, заставив меня слабо застонать.
Я смущенно уткнулась лицом в плечо Виктора, прижавшись к нему.
— Мне нравится, — шепнула я ему на ухо.
— Я снова тебя хочу, ты заметила?
Я еще немного раздвинула ноги, Виктор поцеловал меня в шею и улегся сверху, не особенно скрывая свои чувства. Я заворочалась, кусая губы. Он почти прильнул к моему рту, и мы одновременно задвигались, соприкасаясь интимными местами. Я громко застонала, и тело пронзила дрожь, когда я почувствовала, как давит на мое лоно твердый бугор за ширинкой его джинсов.
— Черт возьми, Виктор, — выдохнула я.
Мы возобновили волнообразный танец, и я, задыхаясь, инстинктивно обхватила ногами его бедра. Я не могла поверить, что делаю это, но внутренний голос томительно нашептывал что-то вроде «еще немного, еще».
— Мы должны остановиться, — пробормотала я, уткнувшись в его шею.
— Должны, должны, — повторил он у меня над ухом. — Кто сказал, что должны?
— Я говорю. — И еще крепче обняла его.
Прикусив губу, он снова устроился между моих ног. Я вцепилась ему в плечи, испытывая сожаление, что мы полностью одеты.
— Я хотел бы войти, глубоко и сильно, — простонал он.
— Каждый день ты заставляешь зайти меня чуть дальше. Я сдаю позиции, не успев этого осознать, — прошептала я.
— Ты прекрасно все осознаешь, — возразил он, улыбаясь, и снова приподнялся надо мной, опираясь на руки.
Мы ничего не говорили, а только смотрели и смотрели друг на друга, так долго, что сцена стала приобретать другое значение. На страсть это не походило. Виктор облизнул губы и заговорил:
— Скажи, ты сердишься на Адриана?
Я была просто-напросто сражена, потому что совсем не ожидала услышать имя своего мужа в такой момент. И тут же почувствовала себя скверной, грязной, а главное, я больше себя не узнавала. Никогда не думала, что способна на то, что делала сейчас так легко и естественно.