— Не делай так, пожалуйста, или я за себя не ручаюсь, — страдальчески пробормотал он, глядя в потолок.
Было еще слишком рано пускаться в такие откровения, равно как и переходить к оральному сексу. Кто мог убедить меня в том, что он не вел себя так же с другими женщинами?
— Люби меня… — Я шевельнулась, сидя на нем.
— Я столько лет не делал этого, — улыбнулся он, приподнимаясь, чтобы поцеловать меня. — Не знаю, получится ли у меня.
Мы наслаждались каждым прикосновением друг к другу. И да, мы оба имели в виду одно и то же, что слегка отличалось от чистого секса.
— Хочешь попробовать? — спросила я.
— Я не думаю ни о чем другом с тех пор, как познакомился с тобой. Как тебе это удалось, Валерия? Что ты со мной сделала? — простонал он.
Он потянулся к презервативам, разлетевшимся по полу, наконец сумел поднять один и положить на тумбочку, не прекращая ласк и не разжимая объятий. А потом, заглянув мне в глаза, он произнес слова, услышать которые в подобных обстоятельствах я совершенно не ожидала.
— Если хочешь, мы можем остановиться. Я не буду настаивать. — Мы снова поцеловались. Он улыбнулся и, погладив меня по щеке, закончил: — Ради тебя я могу и подождать.
Виктор мог подождать. Мог подождать? Подождать чего?
Мы с Виктором не искали легких путей, осложняя все на свете и не позволяя себе расслабиться. Я закрыла глаза. Что мне делать со своим браком, если теперь предпочту остановиться и отправиться домой? И что мне делать с эмоциями, обуревающими меня?
Я легла навзничь на кровать, чувствуя себя беззащитной, слабой и смешной. На миг я позволила себе мысленно вернуться к тому вечеру, когда потеряла невинность, и пришла к заключению, что даже тогда, много лет назад, я не испытывала ничего похожего. Тем временем Виктор, встав на колени между моих раздвинутых полусогнутых ног, сосредоточенно надевал презерватив. Я решила смотреть в потолок.
— Вот же черт! — выругался он.
Виктор бросил на тумбочку порванный презерватив, и я поняла, что он нервничает. Я не стала ничего говорить, но даже если бы захотела, то сомнительно, что мне удалось бы построить осмысленную фразу. Я лишь молча молилась, чтобы толику спокойствия сохранил хотя бы он. С трудом сглотнув, как будто у меня во рту была щебенка, я продолжала изучать потолок, пока он возился со вторым презервативом.
Виктор медленно опустился на меня, опираясь на одну руку, а второй помог себе войти. Я судорожно вздохнула, взволнованная, словно шестнадцатилетняя девчонка, не знавшая, что произойдет дальше. В некотором смысле так и было, поскольку Виктор не был Адрианом, как и я — прежней Валерией.