Вон тот камень, что уже сотню раз ударился о копчик. Зачем он?
Этот горный склон — это даже не тест на физическую силу. А скорее на силу воли. На способность преодолевать боль и искушение лёгких решений. Вот сейчас и решается. Вернётся история на изначальный путь смерти или я её всё-таки дожму?
На гребень перевала я, накрутивший себя до тихого бешенства, выбрался с кругами перед глазами. От перегрева, знакомый симптом. Вот так жарило Солнце в моём последнем космическом броске. Четверть астрономиеской единицы, намеренно на пределе системы жизнеобеспечения скафандра, даже в тени. Я поднял взгляд, подсознательно ожидая увидеть раздутую корону.
Нет, всего лишь вечерняя заря. Почудится же такое. Явно перегрев не способствует ясности мыслей.
Далеко внизу и позади виднелись едва различимые фигурки моих спутников. Порядочно я оторвался.
Между тем, заря видимо тускнела. Подул прохладный ветер, высушивая пот. Вот и отдых завершился. Какое походное правило в Амато подходит к данному случаю? Правильно, то, в котором говорится, что самый резвый — зажигает костёр. И готовит ужин.
Я потянулся было к водяной тыквочке, но одернул себя. Смочить пересохшее горло — попрошу у Чика. А свою воду использую для каши. Благо горшок тоже со мной.
Когда через полчаса Чик, шатаясь, добрался до костра и рухнул без сил, первое, что он сделал — протянул мне питьё.
Без слов. Похоже, мы действительно сработались.
— Наконец-то мы дома. — Прохрипел Ницу, валясь рядом. — Какое счастье!
Я непонимающе уставился на него, но через полминуты дошло даже до меня. Этот перевал — граница Амато. После трёхнедельного приключения мы вернулись туда, откуда пришли. Да уж, "все дороги ведут в Рим". С японской спецификой.
* * *
Остаток пути до Саки через собственно Амато занял три дня. Но теперь я уже уставал меньше, так что даже оставались силы смотреть по сторонам. После перевала на стыке Высокого Моста и Молодых Гор горы заметно сгладились, скорее заслуживая название холмов. Да и груз постепенно уменьшался, поскольку рис мы частью съели, а частью — обменяли на озерную рыбу и новые деревянные сандалии для меня. Нет, старые сандалии я не съел. Просто я привык к прочной, эластичной обуви. И размолотил деревянную подошву в хлам о камни за считанные недели.
Вот так утекает шальное богатство. Сколько мне надо ещё привыкать и учиться, чтобы просто выжить в этом мире?
Но в относительно лёгких переходах, в разговорах с Чиком я, кажется, нащупал золотую жилу. Изгороди. Точнее, зелёные насаждения.
В настоящем, с изгородями — просто беда. Основной дизайн — хаотически воткнутые в землю ветки разной степени кривости. В лучшем случае — штакетник из расщепленного вдоль бамбука, опирающийся на стволы потолще. Такие оградки не всегда остановят даже корову или любопытствующего ребёнка. О ворах и речи не идёт.