Триста пятидесятый год – перезагрузка (Трурль) - страница 145

От прикосновения стебель, уже напряжённый до предела, раскололся. Пальцы онемели, когда их грубо отбросило в сторону, чудом не оторвав. А вырвавшаяся на свободу бамбуковая щепка просвистела мимо моего носа чуть ли не на сверхзвуковой скорости. Куда там лукам. Натуральная, в прямом смысле, баллиста!

Я потряс рукой. Мало мне было ядовитых комаров, теперь ещё и бамбуком ушибло. Нет, даже контузило. Либо мне дико не везёт, либо я — дурак. Не исключено, шаманка Ади была права в оценке моих умственных способностей.

Склоны оказались относительно простенькими. Лезь надо вниз, градус наклона терпимый, даже подлые обрывчики не так часто попадаются, да и лес относительно разрежённый. Много только бамбука. Скорее всего, остальным деревьям трудно прижиться на практически песчаной почве. Единственное, почему переход ещё не стал лёгкой прогулкой — это засеки.

Подленькие такие засеки. Пытаешься обогнуть очередной завал из растительного мусора — обязательно упрёшься либо в заросли колючей травы, либо в скользкий склон, либо вообще в лужу.

Учитывая разнообразие местной паразитической живности, и склонность песка к превращению из простого в зыбучий, даже лужи являются полной гадостью. В которую можно сунуться только, если жизнь не дорога.

Я осторожно потрогал сандалией берег. Зыбкий, как и следовало ожидать. Вздохнул, отвернулся от многообещающего просвета, и начал карабкаться сквозь рукотворный древесный завал. Обдирая в который раз колени и старательно жмурясь.

Но всему приходит конец. Даже милитаризированному лесу. Не выходя на опушку, я присел на стволик отдохнуть. Только Чик мотался как электровеник, пытаясь отыскать что-либо съедобное. Скорее всего, те самые проростки бамбука с богатым вкусом картона.

Бездумно наблюдая за мельканием грязно-белых пятен лодыжек напарника, я попытался отрешиться от беспросветной реальности. Стоп. Что это?

На задней поверхности правой икроножной мышцы напарника, прилепилось что-то болезненное. Красная, раздувшаяся опухоль на десяток сантиметров в диаметре. А прямо посередине опухоли — сантиметровый волдырь, заполненный прозрачной жидкостью. Причём ещё утром точно ничего не было.

— Чик! Что тебя на ноге сзади?

Вор среагировал сразу, извернулся, глянул и грязно выругался.

— Иголь, нож! Скорее!

Я, недолго думая, протянул кинжал рукоятью вперёд. А Чик решительно ткнул остриём в центр нарыва.

Брызнула сукровица и кровь, а Чик обречённо вздохнул и присел рядом со мной.

— Был бы кипяток, обдал бы, и яд получилось бы нейтрализовать. А так неизвестно сколько хромать придётся.