* * *
У меня возникла мысль сбежать по пути. Но вспомнив, как был взят в оборот местными рыцарями меча и шприца, решил, что риск не стоит возможностей. И мне всё равно надо легализовываться. Я что для этого подойдет лучше, чем лагерь беженцев? Местная одежда у меня есть, разговаривать на бытовом уровне научился. Сойду на переселенца из соседней страны. Из тех же племен Хаято. Как варвару, мне может сойти с рук незнание основ жизни Амато. Решено. Пришелец и раб по имени Дурак умер. Да здравствует варвар Иголь.
Карантинный дом оказался капитальной постройкой, если сравнивать с хижинами деревни Ками-Хасегава. У него даже были стены, сантиметров восемьдесят в высоту. А над стенами — поднимались четыре столба, слабо подсвеченные уже знакомым светом масляного фонаря. И только на высоте в пару метров начиналась соломенная крыша, плавно сливающаяся с ночным небом.
Когда я приблизился на десяток шагов, мне в нос шибанул такой запах экскрементов, что я сбился с шага. Такого не было даже в отхожем месте деревни Ками-Хасегава. Здесь что, под себя срут?
— Иди внутрь. — властный голос из темноты. — Завтра день ждешь, а послезавтра иди куда хочешь… грязеед.
С одной стороны, сутки с хвостиком в карантине — плевое дело. Но организация здесь какая-то шабашная. У меня даже не спросили имени, не записали данных… Стоп. За месяцы здесь я не видел ни одной надписи! Даже пиктографической. Неужели в Амато всё ещё эпоха до изобретения письменности?
Вместо двери, одна из коротких стен просто отсутствовала. Прямо анекдот про тюрьму для американских индейцев, только тюремщики совсем не смешные. Они даже ни разу не показались на свет. Или такие страшные, или… они не видят нужды налаживать контакты с обреченными. Здесь карантинный дом, или скорее лагерь смерти?
Сегодняшний переход по лесам и горам меня не на шутку вымотал. Я растолкал плечами двух местных доходяг. Присел на пол, опершись спиной о вертикально стоящие обрезки бревен стены. Я только вздремну. Это небезопасно…
Проснулся я от резкой боли в левой руке. Инстиктивно отдернулся, сгруппировался.
— Прошу прощения. — послышалось почти под ухом. — Тесно!
Проморгавшись, я наконец сфокусировал взгляд на столь некуртуазно разбудившем меня беженце. Парень, с необычно белой для местных коже, и курчавыми волосами. Не черными, а скорее темно-русыми. Даже не знал, что такой типаж встречается в Амато.
— Воды? — незнакомец протянул мне местный бамбуковый половник с отломанной ручкой.
Я благодарно опрокинул воду в рот, осматривая собравшихся. Человек двадцать, в основном — парни и мужчины среднего возраста. Есть две семьи с грудными детьми, занявшие участок, дальний от дверного проёма. Дети хнычут, несмотря на старательно укачивающих их матерей. Вроде всё понятно. С места сорвались в основном бессемейные, кому собраться — это тапки надеть. Одежда на всех крестьянская, уже осточертеневшее белое платье.