Дорогая Матильда,
молодой человек, с которым я столкнулся в Токио, отправляется со мной в небольшое путешествие. Он готов пройти со мной дорогой Басё как пилигрим, может, по пути он образумится. Йоса чрезвычайно чувствителен, зациклен на себе и бесконечно избалован, оттого-то я и полагаю, что ему пойдут на пользу скудное пропитание, долгие пешие переходы, красота японских пейзажей и традиции японской поэзии. Ведь это, в конце концов, не дело: речь идет о его же родной стране, а не о моей, а я-то лично, ты знаешь, не большой любитель разглядывать растения, волны и горы на чужих континентах. Но на сей раз не вижу другого выхода, не могу оставить этого юношу одного в его состоянии. Он вынудил меня уступить: по дороге мы будем посещать места и по его выбору. Среди прочего — лес самоубийств Аокигахара и вулкан Михара на острове Идзуосима, в кратер которого бросаются те, кто устал от жизни и хочет особенно эффектно покончить с собой. К сожалению, эти места находятся в стороне от маршрута Басё, совсем даже в противоположном направлении, впрочем, недалеко от Токио, что свидетельствует не только о том, что суицидная мода здесь не меняется веками, но и том, что для сведения счетов с жизнью здесь приспособили уже традиционные маршруты для пикников. Как бы то ни было, чтобы не делать крюк, мы начнем наше путешествие с желанных ему мест, а потом поедем на север.
Они выехали из Токио на поезде, потом пересели на автобус, и Гильберт сердился, что они практически двигаются в обратном направлении. Вместо севера они ехали на юг, в сторону Фудзи. Лес, который был так необходим Йосе, находился у ее подножия. Йоса вез свое имущество в спортивной сумке, Гильберт взял с собой только портфель. Чемодан он оставил в камере хранения в гостинице — зачем пилигриму чемодан, только обуза. В портфеле у него лежали несессер и смена белья, перьевая ручка, чернила, записная книжка, а также зонтик и на всякий случай набор пластиковых столовых приборов из самолета. В автобусе портфель бесформенно возлежал у него на коленях.