Очнулся он уже в гостинице, в номере с белыми кубами. Они приехали вечером, прилегли и тут же потеряли сознание. Гильберта по-прежнему терзала досада. Каждое движение давалось с трудом, все тело болело, как будто он лежал на куче кривых веток. Йоса шумел в ванной, под дверью клубился пар.
Дорогая Матильда!
Лес самоубийств Аокигахара — это полное фиаско, и мы пока что вернулись в Токио. Жизненные представления молодых японцев, как выяснилось, абсолютно нереалистичны, и я не намерен более тратить времени на его идиотские проекты. В этой связи мы сегодня без промедления пускаемся в путь по следам Басё.
Басё вышел из Эдо, нынешнего Токио, глядя на Фудзи в дымке и цветущие сакуры парка Уэно. Пройдя первый этап пути, он остановился на ночлег в местечке Сенджу, это первая почтовая станция на северном тракте. «Перекресток иллюзий» — так именует Басё исходный пункт своего путешествия в дневнике. Как в Уэно, так и в Сенджу мы из гостиницы попадем в кратчайшее время на метро, еще до полудня. Йоса предложил, раз уж я в Токио, после обеда посетить сады императорского дворца, что мне чуждо, ибо я предпринял путешествие в Японию не для того, чтобы тратить время на общепринятые места массовых развлечений, я не банальный турист. Но Йоса вдруг сделался одержим этой идеей и уверяет меня, что императорские сады — якобы идеальная подготовка для достижения его, Йосы, цели и Сосновых островов Мацусимы, потому что в императорских садах широко представлены императорские черные сосны. Чтобы его не расстраивать, а наоборот — мотивировать, я уступил, хотя после приключений в лесу не питаю никаких больших надежд по части императорских сосен и вообще не доверяю больше идеям Йосы, которые до сих пор свидетельствовали о том, как легко смятенные чувства вводят в заблуждение недисциплинированный дух и как бестолково и нелепо из-за этого действует человек. От японца я ожидал большего. Так что пришлось мне сохранять спокойствие и, не подавая виду, против своей воли отправиться в эти сосновые сады, следуя девизу в духе дзен: «действуй, как будто не действуешь».
Дверь в ванную открылась и выпустила облако пара. Из тумана проступили очертания тонкой фигуры в белом халате, явление непонятно чего, все в белом из белого облака. Гильберт затаил дыхание. Юноша казался прозрачным, почти бестелесным. Гильберта охватил невольный страх, он не решался заговорить, как будто Йоса мог просто испариться, если к нему обратиться. Юноша, все еще обессиленный, подошел к своей сумке и стал искать новую накладную бороду.