Что же тогда получается? У нас два убийства с использованием запретной магии или два не связанных между собой преступления, сходство которых только в орочьем письме? Я бы поставил на второе, но вот руны на лицах жертв — как убийцы Линькова смогли с такой точностью воспроизвести их? Участвовали в убийстве эльфа?
В общем, мой бедный мозг метался по клетке, очерченной уликами, фактами и полным отсутствием мотивов. И когда ровно в 10:20 у меня на столе зазвонил телефон, я воспринял вызов к начальству как способ хоть ненадолго отключиться от построения версий.
А вот жуткий анахронизм, если подумать — стационарный телефон. Горячий привет из тех еще времен, когда мобильных не было, и связаться с кем-то можно было только если абонент сидел у проводного аппарата. На рабочий номер мог позвонить кто угодно: жалобщик, желающий сообщить о плохом обращении с животными, свидетель, видевший, как у соседской машины этой ночью сняли колеса, истеричная женщина, ищущая запоздавшего с пьянки благоверного.
Для меня всегда оставалось загадкой, как все эти люди (и изредка нелюди) со своими проблемами всегда попадали на управление по борьбе с особо опасными магическими преступлениями. Хоть бы раз кто по профилю позвонил!
Но в этот раз — и я это знал заранее — вызов был от начальства. Обычно шеф, если хотел меня видеть, набирал мобильный номер, но вот если желал сразу же обозначить, как он зол, звонил на стационарный. Что уж там у него в голове происходит, откуда берется эта железобетонная уверенность в том, что жертва сидит и с нескрываемым страхом смотрит на древний аппарат — не знаю.
И ведь ни разу еще не ошибся! Понятно, ментат, но не через стены же!
— УБОМП, Лисовой, — сообщил я микрофону, как если бы имел дело со звонком от горожанина, желающего сообщить о преступлении. Мол, ничего я не сижу в ожидании вызова начальства, обычный рабочий день.
— Быстро ко мне!
Конечно же, я не ошибся — Агрих Дартахович! И даже ответить не успел, дескать, сию секунду, мон женераль, как он уже нажал отбой.
«Время жертвы!» — барабанами ракшасов застучала в голове мысль.
Я недовольно скривил губы. Реакция разума, этот фатализм, мне совсем не понравился. Если так пойдет и дальше, придется самому проситься в отпуск, не дожидаясь отстранения.
Шел я, тем не менее, не спеша. Не оттягивал момент, вовсе нет, лишь давал начальству остыть. Сколько лет вместе работаем, уж успели друг друга изучить. Я знаю, он получил новости о слухах за утренним кофе, что приносит ему секретарша в 10:10. Знаю, что, прежде чем звонить мне, он сперва самолично получает подтверждение — звонит парочке доверенных источников. И уже после этого начинает ругаться.