Поэтому я отложил эту мысль до более подходящих времен, а сам помог поганке усесться на коня и со вздохом полез на свою зверюгу.
Наездник из меня так себе, хотя душить несчастное животное во время скачки я уже перестал. Даже научился спину держать почти прямо, правда, в ремни по-прежнему вцеплялся намертво. А вот мое слезание и залезание на этого зверя было зрелищем не для слабаков.
Чахле просто повезло, что ее внимание привлек белобрысый, а когда она снова повернулась в мою сторону, я уже гордо восседал на коне. Условно гордо. Если бы не нога — ни за что бы на эту тварь не залез…
— Обоз догоним ночью, — уверенным командным тоном поставил нас в известность эльф.
Я лишь плечами пожал, но спорить не стал. За этот день я уже свыкся, что Эслен не такая уж бесполезная немощь, как прикидывался, и в битвах кое-что понимает.
— С твоей раной от тебя пользы мало, зато мы с Алраном повеселимся. А ты, зелененький, присмотришь за Ка-арис.
— Ты ранен?! — внезапно разволновалась чахла. Даже побелела еще больше, чем всегда, и уставилась на меня возмущенно-испуганно.
Я лишь отмахнулся, состроив самую презрительно-пренебрежительную рожу, на какую был способен. Но поганку это не обмануло, и замотанную ногу она, наконец-то, разглядела.
— Болит? — запереживала она, глядя на меня с заботливой жалостью.
Последний раз на меня точно так же мать смотрела, когда мне лет пять было, а то и меньше. Я тогда подрался с одним из ровесников, само собой проиграв, но так, что победитель после этого меня долго по дуге обходил.
Я даже задумался, как правильнее ответить. Гордо, хитро или честно. Даже представил, как я сейчас лягу страдать, а чахла вокруг меня круги наворачивать станет и заботиться. Но тут же вспомнил, что заботиться моя поганка, может, и хочет, но не умеет. Иех… Ладно, сначала сам ужином озабочусь, а потом лягу и пострадаю немного. На поцелуя два-три…
Ка-арис:
Странно, я ведь волновалась о своем чудовище, даже позаботилась о том, чтобы его предупредить о предательстве главы обоза. Но при этом мысли о том, что с ним или с Эслентейном может случиться что-то плохое, были очень… поверхностные. Осознанно я отторгала их, старалась на них не заостряться, не воспринимала, отталкивала от себя. О хищных зверях в лесу я сначала не подумала из-за отсутствия жизненного опыта, зато потом не могла отвлечься от ужасных кошмаров ни на минуту. А вот раненый дикарь, истекающий кровью где-то на дороге, убитый…
Нет! Нет, нет, нет! Ледяные грани, нет! Даже сейчас, когда мы вместе, я не хочу ни на секунду представлять себе, что такое… такое… на самом деле такое действительно было возможно! А раз за мной охотятся гномы, мое чудовище постоянно под угрозой. Как и Эслентейн. И я не могу себя успокоить тем, что это их долг, — они оба не мои подданные. То есть… Синдра я признала своим, но он не осознал всю величественность произошедшего.