Она отвела взгляд, а затем снова посмотрела на него в совершеннейшем ступоре. Лео флиртовал с ней, и как же ей хотелось ответить ему тем же. Но это могло бы завести слишком далеко…
— Массимо сказал, что ты снова уезжаешь в Милан. Что оттуда ты отправишься в Париж. Я не хотела тебя упустить, — пробормотала она, пытаясь собраться с мыслями. — Мы больше не разговаривали, и я подумала, нам нужно это сделать.
Лео молча ждал, что она еще скажет.
— Я побуду снаружи. Мы сможем поговорить, пока ты идешь к вертолету?
Он облокотился на изголовье кровати, небрежно бросив на нее рубашку. Его великолепный торс все еще был обнажен.
— Я не собирался улетать, не поговорив с тобой.
— О, хорошо… Просто я хотела повторить, что…
— Я уже принял решение.
Неха покачнулась, ноги отказывались держать ее. Он тут же потянулся к ней, длинными пальцами крепко сжал ее локоть.
— Я в порядке, — сказала она, отстраняясь и заставляя себя глубоко дышать. — Оставлю тебя, чтобы ты мог одеться.
Она не могла дождаться момента, чтобы сбежать.
— Я бы предпочел поговорить здесь, — парировал Лео. — Могу надеть рубашку, если тебе не по себе.
— Не то чтобы не по себе, нет. В конце концов, это же твоя спальня.
Его смех был восхитительно сексуальным, он заводил ее. Жар охватил каждый дюйм ее тела.
— Как будет угодно, — сказал он с дьявольской улыбкой и потянулся за белой рубашкой.
Неха бесстыдно, дерзко и жадно наблюдала, как он поднял руки и продел их в рукава. Родинка на внутренней стороне правого бицепса, маленький шрам слева на груди — все эти детали впечатывались в ее мозг.
— Мы должны обо всем договориться, — сказал Лео, проходя в гостиную и садясь на диван.
— Да, — кивнула Неха. — Я подпишу любой документ, что никогда не буду искать финансовой помощи. Я никогда не намекну на брак. И не стану требовать, чтобы ты был вовлечен в жизнь ребенка. Я…
Он наклонился вперед на диване, все веселье исчезло с его лица.
— Я не это имел в виду.
— Я просто хочу, чтобы ты понял: я не буду для тебя головной болью, Лео.
Лео прижал палец ко лбу, как будто набираясь терпения, которого у него не было.
— Заявляя это, ты оскорбляешь меня.
— Что? Каким образом?
— Ты хочешь, чтобы я стал отцом ребенка, защитил тебя от Марио и при этом не предложил ни эмоциональной, ни финансовой, ни даже моральной поддержки? — Его напряженное выражение лица подчеркивало грубую красоту его черт. — Это делает меня ярким примером того, как должен вести себя мужчина, правда?
— Я не уверена, что правильно поняла тебя.
Лео вздохнул:
— Не очень приятно думать, что мужчина может зачать ребенка в качестве одолжения и продолжать жить как ни в чем не бывало.