Власть и страсть (Суфи) - страница 83

— продолжала она, — тебе не хочется возвращаться из Европы, но должна тебе сказать, что Баку стремительно меняется и превратился в самый настоящий европейский город. В этом году в городе открылся первый синематограф „Французский Электро-Биограф“ в пассаже на Ольгинской. Смута, погромы и разбойные нападения остаются в прошлом…» Все ясно, сестра звала его обратно в Баку и, наверно, письмо было написано по просьбе или указанию отца. Тактика запугивания не произвела эффекта, и теперь Гасымбек-старший пустил в ход жалость. Конечно, Али любил сестру и даже думал, что ей будет лучше переехать в Европу, чем жить там, в мусульманской среде, и быть выданной замуж за какого-нибудь мракобеса. Отец Али хоть и был человеком относительно прогрессивных взглядов — поэтому и отправил Али на учебу в Европу — но, когда дело доходило до семьи, женитьбы или замужества — его традиционализм брал верх. Тем более, он несколько по-разному относился к сыновьям и дочерям, которых у него в общей сложности от двух браков было семеро. Теперь, очевидно, отношение отца к Европе и ее ценностям несколько изменится после того, как Али не подчинился его приказу вернуться на родину.

Али не оставил без ответа письмо сестры, но решил и не вступать в полемику. Он написал: «Дорогая сестричка! Я очень по тебе соскучился и по всем в семье. Я очень хочу приехать, однако получил очень хорошую возможность пройти практику у известных врачей в Австрии. Такую возможность упускать нельзя. Посылаю тебе дрезденскую фигурку — помню, что ты их собираешь».

Свободное время Али проводил между свиданиями с Фрейдой, ее кругом богемных знакомых и своим бакинским другом, революционером Матвеем Скобелевым. В один из посиделок со Скобелевым и Троцким в кафе «Централь», Али увидел молодого художника Адольфа Гитлера, с которым познакомился в Академии изящных искусств, и пригласил его к столику.

— Как идут картины?

— Пытаюсь продать… ищу работу, заказы. Мне живется тяжело…

— Я понимаю…

— Что ты понимаешь? — резко отрезал Адольф, глядя на Али. — Кто сам не побывал в тисках удушающей нищеты, тот никогда не поймет человека внизу. А ты, судя по одежде, никогда там и не был. Если изучать социальную проблему сверху вниз, ничего, кроме поверхностной болтовни и лживой сентиментальности, не получится, а то и другое только вредно. Первое потому, что не позволяет даже добраться да ядра проблемы, второе потому, что просто проходит мимо нее.

— Ты меня не знаешь, и не стоит так судить обо мне. Хотя признаю, что в низах никогда не был. А вот этот человек, — Али указал на Троцкого, — знает, что такое нужда.