— Меня интересует Эмиль Рум, — сказал Роджер. — Я думаю, Жан, что вашей статьей вы всех спугнете. Лучше помогите покопать поглубже. Я теперь согласен с инспектором и пришел к выводу, что надо отслеживать дальше. Так что, господин Аршамбо, вы на правильном пути. Я настоятельно просил бы включить Эмиля Рума в круг подозреваемых.
— Ну, хорошо. Вы может и правы, — ответил инспектор.
* * *
1 мая 1907 года — Роджер и другие британские дипломаты получили от французских властей предупреждение, что в городе готовятся демонстрации, и было бы желательно воздержаться от пеших передвижений. Одновременно Роджеру из университета позвонила Гертруда и сообщила о своем намерении выйти и посмотреть на первомайскую демонстрацию. Попытки отговорить ее были тщетны. Роджер встретил Гертруду у Сорбонны, и они не спеша пошли в направлении Сены.
— Говорят, что в демонстрации в этом году будет участвовать Анатоль Франс? — сообщила Гертруда.
— Ты его поклонница? Мне ты говоришь об этом впервые.
Однако их мирная прогулка на Первомай прервалась достаточно быстро. На одной из улиц один из участников — надо предполагать, из числа анархистов — открыл огонь с крыши омнибуса по прохожим, убив семь человек. Роджер буквально бросился на Гертруду и, уложив ее на землю, прикрыл собою. Толпа бросилось к омнибусу и, стащив стрелка, тут же линчевала его. Крик, шум, свист полицейских, выстрелы в воздух — Гертруда была в шоке. Она, конечно, ожидала мирной демонстрации, а стала свидетелем убийств и линчевания.
Роджер повел ее в один из ресторанов на тихой улочке Латинского квартала.
— Господи, — никак не могла успокоиться Гертруда. — Зачем надо было стрелять? Я первый раз увидела убитого человека!
Она никак не могла успокоиться, и вся дрожала. Роджер осмотрелся — в ресторане было немного людей. Он не знал, как ее успокоить. Он подвинул стул поближе и стал что-то говорить. Потом он посмотрел на белокурые волосы Гертруды, ее испуганные глаза за круглыми очками… И, уличив минуту, поцеловал ее в щеку.
Гертруда замерла, а потом тихо расплакалась.
— Это неуместно, Роджер!
— Извини, — тихо сказал он.
Они молчали. Через несколько минут заиграл пианист. В углу ресторана стоял черный рояль, и пианист играл что-то крайне интересное и успокаивающее. Гертруда подняла голову и внимательно посмотрела на пианиста. Музыка медленно выплывала из-под клавиш, и также размеренно, будто кто-то прохаживается по ресторану между столиками, разливалась в пространстве. Это была «Гимнопедия номер 1» Эрика Сати.