— А, — отмахнулся тот, — что уж теперь-то…
— Взял верёвку и повесился, — хмыкнул самодовольный толстяк. — Но у меня она оборвалась, а у него, видимо, нет. Так всё было?
— Так…
— Слабак, — презрительно процедил Неформал.
— Бывает, — сочувственно произнёс седой.
Снова все замолчали.
— А что случилось с тобой, Мордатый? — поинтересовался попавший в аварию, и все, кроме старика, с любопытством переключились на того, кому повезло больше, чем им.
— А у меня всё наладилось после неудачной попытки самоубийства. Когда я упал с обрывком верёвки на шее, я очень сильно ударился головой. И тут словно просветление какое-то — что же я делаю, Господи?! Кто виноват в моих неудачах, кроме меня? Мы сами творим свою судьбу, согласитесь, ведь не напейся тогда волосатый — дожил бы до тридцати как минимум. И так мне стало противно и обидно, что я допустил такую слабость, так я себя ненавидел тогда за это! Я решил кардинально изменить свою жизнь. Бросил пить, стал бегать по утрам, в общем, занялся собой. Я понял, что надо относиться к себе с должным вниманием, тогда и все окружающие будут по-другому меня воспринимать. Так и случилось. Откуда ни возьмись появились какие-то люди из издательства, вскоре вышла моя первая книга, тут же — вторая, посыпались разные интересные предложения. Любимая вернулась ко мне. Правда, пришлось писать модную беллетристику, поэтому я и сжёг добрую часть написанного ранее — вы уж простите, молодёжь…
— Да ладно, — сказал Виноватый, — я сам сжёг всё раннее.
— И моё? — обиделся Неформал.
— А это моя работа, — почему-то с достоинством сознался Вихрастый.
— Ну а умер-то ты как? — явно жалея о содеянном, спросил Бомж.
— А я даже толком ничего не понял. Вчера лёг спать, заснул и оказался здесь.
— Какова дата твоего вчерашнего дня? — спросил Седой, нахмурившись.
Мордатый назвал число, месяц и год.
— Тебя отравили, — тихо сказал старик.
— Как? Кто? Зачем?
— Может, лучше не рассказывать?
— Нет уж, давай, выкладывай.
— Хорошо. Как давно это было… К тому времени я уже стал довольно известным писателем. Книги выходили одна за другой — я тогда писал очень много, к тому же переиздавались старые. Я стал богатым человеком и по совету жены застраховал свою жизнь на очень большую сумму…
— Неужели она? — удивлению Мордатого не было предела. — Но как же… Она ведь любила меня…
— Обычное женское коварство, поверь мне, старому человеку. Подсыпала в чай какую-то дрянь. Когда я вышел из больницы, то сразу же выгнал её. Больше мы никогда не встречались.
Снова повисла напряжённая пауза. Каждый думал о своём и в то же время об одном и том же. Посчитав, видимо, молчание затянувшимся, старик продолжил: — А моя кончина была самой простой. Я умер, как в том стихотворении, помните: «при нотариусе и враче». Недостойная смерть для поэта. Если честно, то я сейчас даже немного завидую вам, молодым…