Глубоко вдохнув, Ельга-Поляница вышла вперед и остановилась перед столом, накрытым для богинь.
– Мать наша Макошь! – позвала она. – Вот ныне стоит перед тобой Ельга, Ингерова жена, княгиня киевская. Прими ее в твои дочери, дай благо ее рукам во всех делах и заботах, и пусть через нее воля твоя и милость над землей Полянской осуществляется.
Прекраса стояла под белым покрывалом, молчаливая, слепая, как заснеженная березка зимой. Ельга-Поляница и Дымница вдвоем взяли ее под руки и повели вокруг идолов – раз, другой и третий. Остановившись на прежнем месте, деревянными жезлами подцепили покрывало и стянули наземь. Прекраса, открыв глаза, подняла лицо и устремила взгляд на старшую из небесных владычиц.
– Мать наша Макошь! – заговорила она, и от волнения собственный голос показался чужим, будто она и впрямь переродилась. – Это я, Ельга, Ингерова жена, Святославова мать. Прими мои дары, дай счастья моим рукам, не оставь милостью дом мой, мужа моего Ингера, Хрорикова сына, дитя мое, Святослава, Ингерова сына, и весь род полянский – жен, мужей, стариков и чад, и киян, и русов, и варягов, и иные роды, что под рукой нашей. Дай нам всем здоровья, чад умножение, нивам нашим изобилие, стадам нашим прибавление.
Осторожно обойдя стол, она приблизилась к камню-жертвеннику, где были сложены лучинки и солома. Здесь же, на камне лежали огниво и кремень, оправленный в серебро. Дрожащими от волнения руками Прекраса выбила искру – будто зажигая первый на свете огонь для человеческих очагов. Искры летели снопом, но трут никак не занимался, и все в мучительном волнении следили, не потянется ли наконец струйка дыма. Играли рога, заглушая взволнованный шепот.
Но вот дым пошел, Прекраса зажгла соломенный жгут и сам костерок. Поднесла к огню пучок кудели и бросила туда, предлагая Макоши и ее небесным пряхам разделить с ней работу над долей всей земли Полянской.
Кудель ярко вспыхнула – ее заранее окропили маслом. Над святилищем взмыл крик сотен женских голосов: договор заключен. Ельга-Прекраса взяла сначала «серп Улыбы», лежавший справа от огня, приложила его ко лбу и трижды провела им над священным пламенем; потом то же проделала с веретеном, с которым будет начинать каждой осенью женские работы на павечерницах. Самые старые из большух помнили, как этот обряд проделывала княгиня Ольведа, мать Ельги-Поляницы, как двенадцать лет назад под покровительство Макоши вступала юная дочь Ельга, оставшаяся единственной хозяйкой в его доме. Теперь на смену им пришла другая, не состоящая с ними в кровном родстве, владычица земли Русской.