И хоть прозвучавшее предложение являлось крайне унизительным (от личного холодного оружия нас не освобождали даже небесные госпожи), я понял, что другого способа сохранить наши жизни просто нет.
– Разоружаемся, парни! – сказал я, отстегивая с перевязи свою доставшуюся от деда пару из эспады[24] и даги[25], - поражение есть поражение, даже если мы не сделали в битве ни одного выстрела – так что мы обязаны подчиниться победителю.
И если мои парни просто выходили и бросали свои железки на пол перед победителями, я подошел к герру Жерару Антону и протянул ему эспаду и дагу рукоятями вперед, как это положено делать, когда напротив стоит благородный противник.
– Не мне, а ей! – сказал он отрывисто, указав на здоровенную бой-бабищу, которая была явно старше всех своих товарок. – Оберст Ивана Эри до особого распоряжения будет вашим непосредственным начальством, и именно ей ты должен передать свое оружие.
Только очень странный и сильный клан мог выучить бой-баб как обычных воинов – потому что они дикие, непокорные и не исполняют ничьих команд, кроме как при прямом управлении. А уж сделать такую полковником может прийти в голову только безумцу. Но, заглянув в глаза этой совершенной боевой машины, я подумал, что так смотреть может только умный и многоопытные человек, видавший в бою смерть во всех ее видах (не чета нам, наемникам). А еще я понял, что эта оберст Ивана Эри будет к нам добрее своего заместителя – вот этого обычного самца-хуманса вроде нас, который смотрит на меня сейчас с нескрываемой ненавистью.
Я протянул ей оружие со словами:
– Фрау Ивана Эри, я, барон Адалхард фон Вигман – ваш пленник, и вы можете располагать мною по своему усмотрению…
Она взяла у меня эспаду (в этих огромных лапах та казалась игрушкой), выдвинула клинок из ножен, бегло глянув на переливающийся муаровый узор отличной стали, и вдвинула обратно. Потом ее губы тронула легкая усмешка и, кроме эспады, она забрала еще и дагу, которая выглядела в ее ладони точно швейная иголка.
С сильным акцентом, но вполне понятно, фрау Ивана сказала на дейче:
– Это замечательно, герр Адалхард, что вы оказались настолько благоразумны, что сразу выполнили все наши требования. Если вы при этом сделаете правильный выбор, то жизнь ваша существенно улучшится, а если неправильный, то, соответственно, наоборот. Не забуду я и вашего личного предложения, только сразу должна предупредить, что мы, Девы Войны, настолько пылки и темпераментны, что не каждый любовник уходит живым из наших рук.
И она глянула на меня так… оценивающе, что ли… И это было так неожиданно и странно, что я замер в замешательстве. И только тут меня словно осенило – я понял, что именно сказал своим языком. Но обратной дороги не было – у меня слишком много гордости для того, чтобы объяснять женщине, даже такой громоздкой и могучей, что она неправильно поняла мое предложение. Ведь я имел в виду нечто совсем другое…