– Хорошо, товарищ Ке, – сказал вождь; сомнения его если не исчезли, то изрядно притихли. – Теперь, пожалуйста, скажите, как вы с первого взгляда смогли разглядеть во мне суть Верховного главнокомандующего? Нет ли в этом чего-нибудь от социоинженерии?
– Ну как вам сказать, – пожала та плечами, – к социоинженерии это отношения не имеет, потому что она – прерогатива светлых. Просто у меня есть некоторые задатки для того, чтобы стать матроной. Это примерно то же, что и ваши императорские способности, но гораздо скромнее. А матрона должна видеть, чего стоят как члены ее собственного клана, так и те, с кем она вступает в контакт. Это тоже искусство, не подлежащее проверке алгеброй: ты просто смотришь и видишь, на что годится этот человек. Ошибки крайне редки, и все же психосканер, все раскладывающий по полочкам, не в пример надежнее. Надеюсь, я достаточно подробно ответила на ваш вопрос?
– Да, – сказал Верховный, – достаточно. Спасибо за содержательный ответ, он мне существенно помог.
8 октября 1941 года. полдень, Рим, Ватикан, Апостольский дворец, Папские апартаменты.
Пий XII, урожденный Эудженио Мария Джузеппе Джованни Пачелли, Папа Римский.
В начале октября в Риме обычно стоит малооблачная теплая и сухая погода, уже без испепеляющей летней жары. Бархатный сезон, да и только. Но обстановка там далеко не курортная. По улицам расхаживают патрули рабоче-крестьянской гарибальдийской милиции, сменившие карабинеров и чернорубашечников, маячивших повсюду еще несколько дней назад. Революция свершилась в Городе как-то внезапно. Вечером четвертого октября все еще было по-старому, а уже утром следующего дня итальянский флаг обзавелся красной пятиконечной звездой посреди белого поля; чернорубашечники, повинуясь приказу Муссолини, растворились в пространстве, а на их место вышли гарибальдийцы, отличающиеся от обычных граждан лишь красными повязками на левой руке. Впрочем, среди вооруженных людей в штатском попадались и карабинеры с такими же красными повязками, свидетельствующими о том, что эти люди уже перешли на сторону народной власти.
Говорят, что в ту же ночь эмиссары Сталина посетили Квиринальский дворец, где имели длительную беседу с королем Виктором Эммануилом и его наследником. Как бы там ни было, но в момент переворота официальные итальянские власти не издали и писка, тем самым окончательно себя делегитимизовав. Во-первых, король и Народная Италия – явления несовместимые. Во-вторых, ни у короля, ни у его наследника императорских способностей не было и в зачатке. А если бы и были, то двадцать лет назад Муссолини пришлось бы заняться какой-нибудь иной деятельностью, поскольку нормальный, харизматичный монарх ни за что не отдал бы реальную власть проходимцу, шуту и политическому манипулятору.