– Очень хорошо, – сказал вождь, – тогда ориентировочно назначим начало наступления на двадцать второе декабря. К этому времени под наш контроль должна подпасть вся Европа, включая Великобританию. А теперь все свободны. Товарища Малинче Евксину и царя Болгарии я попрошу остаться.
15 ноября 1941 года, 11:05. Франция, Виши, отель «Маджестик», резиденция «правительства» маршала Петена.
Командир 4-й танковой бригады – полковник Катуков Михаил Ефимович.
Как правильно сказал Константин Константинович на том поле под Оршей – с подписанием мира между СССР и Германией все самое интересное только начинается. Тогда, в середине сентября, большая часть войск с днепровского рубежа погрузилась в эшелоны и отправилась на юг вправлять мозги румынам. Там еще был фронт, где против Красной Армии стоял не сдавшийся враг, оккупирующий часть советской территории. Фашистский диктатор Румынии Антонеску еще не понял, что время таких, как он, ушло безвозвратно, и еще цеплялся за существование. Но после того как был сломлен хребет гитлеровской Германии, Румыния представляла собой чисто техническую задачу.
Поэтому одновременно с началом подготовки румынской операции, в которую было просто неразумно вкладывать все ресурсы Советского Союза, отборные подвижные части и некоторые стрелковые дивизии (в основном сформированные по мобилизации на территориях Московского, Орловского, Ленинградского и Архангельского военных округов) получили приказ двинуться на запад. Требовалось «проводить до дома» незваных гостей и занять советскими гарнизонами освобождаемую территорию Европы. Командовать этой операцией Сталин назначил как раз Константина Константиновича, и наша четвертая танковая бригада попала в число избранных. В отличие от пехоты, которая с комфортом ехала в эшелонах, зачастую вперемешку с отступающими частями вермахта, нам, танкистам, как и кавалерии, большую часть пути предстояло проделать своим ходом.
И вот, по прошествии двух месяцев после того дня на поле под Оршей, мы, запыленные и усталые, оказались во Франции, на окраине небольшого курортного городка Виши. Наш путь сюда по большей части обошелся без сражений, только в Польше наши колонны несколько раз обстреливали пробританские подпольные формирования. Но ничего: во втором эшелоне следом за нами двигались специально подготовленные кавалерийские и мотострелковые части НКВД, которые выведут гоноровых панов под корень, как каких-нибудь надоедливых насекомых.
Впрочем, далеко не все поляки вели себя враждебно. В достаточном количестве имелись и просоветские формирования, не на жизнь, а насмерть воюющие с осколками старого мира, да и простой народ по большей части относился к нам вполне положительно, как к своим освободителям. И, конечно, имели место немецкие гарнизоны и комендатуры, которые относились ко всему происходящему с покорностью побежденных: сдавали дела своим советским коллегам, садились в поезда и катились на запад, в свой фатерлянд. И вообще на железных дорогах происходило что-то невероятное. Будто двойное переселение народов. Немецкая армия, сколько ее осталось после летних сражений, возвращалась к себе на родину, а следом, зачастую вперемешку, двигались части РККА и НКВД, занимая освободившееся место по принципу «природа не терпит пустоты».