– Нет, но всё равно происходящее напрягало меня.
– Ты очень убедительно изображала испуг.
Я не хотела признаваться, что была и вправду жутко напугана, и ситуацией, и его поведением. Четыре сотни лет в роли легендарного Игрока-основателя сделали из Майкла гениального актёра.
Ястреб тяжело вздохнул.
– Ты была великолепна, а вот я провалил разговор с террористом. Мой подход изначально был неправильным. Террорист – не Маркус. Может, ему не хватает эмпатии и чувства вины, но им руководит желание убивать и разрушать.
Я всё ещё туго соображала. Но пришлось заставить себя отбросить страхи и включить мозг.
– Он назвал себя Жнецом. Это звучит как одержимость смертью и разрушением.
– Да, но он не откликнулся, когда я говорил о переживаниях, связанных с убийством. Ему было неинтересно, пока я не произнёс слово “честь”. Только тогда он снова заговорил, и его последние слова в точности объяснили, почему же был взорван Авалон.
Я процитировала последнюю фразу подрывника:
– “Миры Игры станут почитать меня и служить мне или будут уничтожены.”
Ястреб откинулся на спинку кресла.
– Мне следовало понять, что проблемы террориста и Маркуса разные. Игротехник не мог столетиями скрывать очарованность смертью и разрушениями, его бы разоблачили.
Он провёл рукой по волосам.
– Им движет нечто иное: огромное эго и жажда власти и славы. А это не надо было прятать. Всё население Игры знает, что среди Игроков-основателей полно раздутых эго. Могу представить, что Игротехники полагают, будто первые создатели Игры имеют полное право на некоторый эгоизм.
Я обдумала слова Майкла.
– Думаю, ты прав, что подрывник жаждет власти. Поэтому он и зазвал нас в общежитие для разговора. Хотел, чтобы мы вспомнили, как были маленькими детьми, к которым обращался всесильный супервайзер из Игры. Ты ничего такого не почувствовал, ведь Майкл никогда не жил в общежитии, но со мной сработало отлично.
– По поводу славы я тоже прав. Террорист был одним из первых дизайнеров Игры. Когда та открылась на коммерческих началах, он ожидал публичного признания, но Игровая компания приняла правило, что Игротехники должны оставаться анонимными. Четыре долгих столетия Жнец был лишён славы и почестей за свои достижения.
– Но у него оставалось признание других Игротехников.
– О да. – Ястреб сделал неопределённый жест. – Коллеги, скрывающиеся на задворках Игры, боготворят его, но огромное количество игроков даже не подозревает о его существовании. Террорист не желает просто смерти и разрушений. Для него это способ наказать игроков за игнорирование его собственных достижений.