Кабинет выглядел намного уютнее, чем я себе много раз представлял, слушая рассказы о ее пациентах. Напротив двери возвышался узкий книжный шкаф, слева от него белела кушетка, справа стоял полный пастельных тонов папок письменный стол, а за ним в свете фонарей желтело вытянутое прямоугольное окно. Посреди больничный линолеум скрашивал пестрый ковер с безусловным преобладанием кроваво-красного цвета. Потянув за тонкую цепочку, тетя Маша включила настольную лампу с зеленым козырьком, и комната наполнилась приятным мягким светом. Толик прошел к окну, заняв его широкий подоконник. Тетя Маша по-хозяйски поменяла обувь и подозвала меня к схеме пожарной эвакуации.
– Смотри, вот здесь находимся мы, а вот тут в восточном крыле, но лишь на последнем этаже одиночка Стаса.
Я просмотрел весь путь из точки «А» в точку «Б» и махнул головой, что понял. Тетя Маша села в свое крутящееся кресло, а я робко выехал на середину комнаты.
– Что дальше? – немного испуганно спросила со своего рабочего места врач психиатр.
– Когда мы выйдем из тела, я буду давать команды. К примеру, если скажу «глаза вниз!», значит в ту же секунду надо опускать взгляд и изо всех сил постараться никому не смотреть в глаза.
– Почему? – растерянно спросила тетя Маша.
– Потому что мертвые могут узнать в нас живых.
Не прошло и дня, как я повторял за Хароном все его предписания, выводя в астрал новичка. Моя тетя прекрасно поняла смысл команды «к телу», что означало вернуться в исходную точку выхода. Однако от команды «в окно», по её телу прошла довольно заметная дрожь.
– Я не понимаю, как это? Как взять и выпрыгнуть в окно?! Это не просто даже, когда полностью осознаешь, что пребываешь во сне. Я уже не говорю про то, что на всех окнах этой больницы крепкие решетки.
– Там будет всё по-другому. На окнах может не быть решеток, да и уличный пейзаж вполне может измениться до неузнаваемости.
Она пожала плечами. Говорить было нечего, пора было идти и увидеть тот мир воочию.
– Тогда начнем? – сидя с готовой гитарой, предложил Толик.
– Я бы хотел прилечь на кушетку, а тетю Машу попрошу сесть рядом и взять меня за руку, – предложил я. – Не хочу, чтоб нас раскидало по разным уровням.
– По разным уровням? А сколько их всего?
И я с видом профессионала ответил:
– Девять вверх и девять вниз!
Вскоре зазвучала струна, и моё нутро завибрировало. Раскачиваясь в бесконечных волнах, я, наконец, понял, что отделился.
Я открыл глаза и сел на кушетке, свесив к полу ноги. Кабинет практически не изменился, приобретя лишь болезненное бирюзовое свечение. На стене вместо репродукции Босха теперь висели старинные часы, стрелки которых застыли ровно на двух. Рядом со мной никого не было, и я испуганно глянул на врачебное кресло, заприметив темный силуэт, склонившийся к столу.