– Как так вышло, что мы можем заглянуть на сорок шесть миллиардов лет назад, если наша Вселенная существует всего тринадцать миллиардов и восемьсот пятьдесят миллионов лет?
Профессор поправил очки и оживленно подтянулся. Теперь на меня уже смотрели все. Я разыскал ее глаза и пропал в них.
– Ваше имя?
Голос профессора буквально выдернул меня из другой реальности.
– Молодой человек, ваше имя?! – повторил тот, пытаясь вернуть мое внимание.
– Антон.
– А по отчеству?
– Владимирович…
– Антон Владимирович, это очень хороший вопрос! В нашем институте мы всегда подталкиваем студентов находить ответы на их многочисленные вопросы самостоятельно. Если у вас есть версии, почему такое расхождение имеет место быть, то я с радостью выслушаю вашу гипотезу.
Мне нечего было предполагать, я прекрасно знал ответ.
– Ну, возможно, данное расхождение имеет место быть, – словно попугай, повторил я, – потому то космическое пространство, в свою очередь, имеет свойство растягиваться, словно резина. Именно из-за этого растяжения расстояние между галактиками непрерывно растет, а время прохождения потока света до них увеличивается.
Профессора почему-то откинуло немного назад. Он снова поправил очки и сообщил мне:
– Это не только верный ответ, но и прекраснейшая его формулировка! Буду рад видеть вас на своей кафедре после олимпиады и провести небольшую экскурсию. Возможно, у вас возникнет желание прийти к нам снова в качестве студента.
– Сочту за честь.
Я еще раз посмотрел в сторону интересующей меня особы. Эта девушка сейчас восхищалась мной, и это было важнее любой кафедры, любого самого выгодного в жизни предложения.
Я опустился на место, а профессор продолжил лекцию.
Она то и дело поворачивалась и смотрела на меня. Ее улыбка была невероятно открытой и притягательной. Без намека на игру и кокетство. Я отвечал ей тем же, и уже скоро между нами образовался неразрывный контакт, приносящий мне волны счастья и эйфории. Лекция закончилась, и я с опозданием встал вслед за всеми ребятами, аплодируя лектору. Я снова взглянул по диагонали, но не увидел ее. Хаотично разыскивая столь милый взгляд, я с немалым удивлением обнаружил ее все еще сидящей на своем месте. Она не спешила вставать, как все другие. Ей не понравилась лекция? Я наклонился вперед: нет, она аплодировала так же, как и все мы. Но по обе стороны ее изящных ладоней виднелись массивные колеса инвалидного кресла.
Окрыляющие яркие чувства сменились горечью непонимания. В следующий момент мне даже стало больно физически, и от обиды свело живот. Я так больше и не взглянул на нее, и в числе первых выбежал из актового зала. Полуденное солнце почему-то отдалось болью в глазах и вызвало скупые слезы. А душный запах акации наполнил мои легкие, разъедая душу изнутри, словно едкая кислота.