Мои родители суетились, обустраивая самую благоприятную обстановку для плодотворной подготовки к олимпиаде. Отец сидел в коридоре и разговаривал с кем-то по телефону практически шепотом, мать постоянно меня подкармливала пирожками. Я же ни разу не повторил предмет, находясь в крайне подавленном состоянии. Уткнувшись в книгу, я все прокручивал кадр за кадром то, что в тот день со мной произошло. И здесь судьба была ко мне жестока. Моя первая любовь, вызывающая во мне невыразимо прекрасные и уникальные чувства, была инвалидом. Что за чудовищная ошибка? Злая шутка всевышнего?
Я вышел на той же остановке. Акация после дождя сильно распахлась, смешавшись с озоном, и в моей груди что-то затрепетало. Что-то живое, вполне реально ощутимое, и если бы я мог это вытащить из себя, то непременно это сделал. Но я не мог.
«Не смотреть! Просто не смотреть на нее. Делов-то? Я еще так молод, институт впереди. Да что институт, вся жизнь впереди! Еще столько будет этих девчонок», – продумывал я свой план. Девчонки впоследствии и вправду были, но ни к одной я больше не испытал подобного трепета.
Олимпиада проходила в формате командной игры, и, высмотрев номер своего стола, я быстрым шагом, не озираясь, направился к нему. За ним сидел долговязый прыщавый парень и уже знакомая моему глазу блондинка все в тех же джинсах клеш.
– Мне очень понравился твой вопрос, – вдруг раздалось слева от меня.
Я вздрогнул и обернулся, наткнувшись на выразительные синие глаза. Ее брови поднялись домиком, словно смеясь надо мной и умоляя заговорить с ней одновременно. Я почувствовал, что сердце ускорилось. Настоятельно прося его вернуть прежний ритм, я сомкнул на столе руки и опустил глаза.
– Но еще больше мне понравился твой ответ!
Ее голос лишал меня ориентации в пространстве. Он стирал все заготовки ответов. Он вызывал во мне дрожь. И я вдруг понял, что единственное мое желание, чтобы эта девушка отошла от меня. Точнее, отъехала. Но она, кажется, совсем не торопилась это сделать, питаясь, словно вампир, моим полнейшим смущением.
– Я Таня.
Она протянула руку, не оставляя мне выбора действий. Я пожал ее, поняв, что дрожу всем телом.
– Антон.
– С тобой все в порядке? – щекотала она мои нервы.
Неужели ей и вправду так интересно?
– Да, конечно. Немного… Простыл… Вчера, – ответил я, делая немыслимо длинные паузы.
Я наконец поднял глаза. Она улыбалась мне так, словно видела насквозь. Глаза все так же счастливо щурились, острый нос слегка поблескивал. Очаровательные ямочки посреди румянца, а за тонкими губами – ровные зубы с клычками. Они необъяснимо притягивали мой взгляд, делая самую милую на свете улыбку немного хищной. Мне показалось, что я неприлично долго рассматриваю ее лицо, и я вновь принялся рассматривать пол. Взор пал на ее тонкие ноги. В темных джинсах они казались еще тоньше, сообщая о том, что давно, а может, никогда не приводились в движение мускулатурой. Нетронутые дорожной пылью замшевые кроссовки приятного розового цвета неподвижно завершали ее образ. Я понял, что выдал себя. Она мне очень нравилась. Я даже скажу больше, уверен, она нравилась многим парням. И совершенно никто из нас не устоял бы перед ее очарованием, если бы она могла ходить.