– Что со мной? – жалобно прошептал я.
– Хм, не знаю, подхватил, может, где заразу.
– Воспаление крови? Нечем было промыть раны… – вслух предположил я, неожиданно обнаружив, что язык заплетается.
– На твоих царапинах запекшаяся кровь, но признаков заражения нет, – послышалось в ответ, – хотя, что я тут могу видеть? Нормальный осмотр не помешал бы.
– Может, я умираю?
Этот старик обнял меня и так, будто мы были родственники, заботливо произнес:
– Давай, родной, давай! Иди ради матери. Ради нее иди.
По его команде воспоминания, как ошалелые, забрались в глубины моей памяти и вытащили случай из детства. Теперь совершенно реально мама перебирала мои волосы. Поезд. В окне меняются картинки. Поле, лес, поле, лес. Солнце маячит сквозь листву.
«Мы едем, едем, едем
В далекие края,
Хорошие соседи,
Счастливые друзья.
***
Нам весело живется,
Мы песенку поем,
И в песенке поется
О том, как мы живем.
***
Тра-та-та! Тра-та-та!
Мы везем с собой кота,
Чижика, собаку,
Петьку-забияку,
Обезьяну, попугая –
Вот компания какая!»
Мы смеемся. Она наклоняется совсем близко, и я чувствую ее сладкие цветочные духи.
– Антоша… Антоша… Вставай!!!
Я открыл глаза. Меня тряс Алексей.
Что это было за место? Оно не только убивало, но и приказывало мне о чем думать, не оставляя ни единого выбора. Газ, подавляющий волю?
– Тиопентал натрия? – пробормотал я.
–Что??? – не на шутку обеспокоился Алексей моим бредом.
– Барбитурат в природных условиях? Ох, не думаю, не думаю…
Мало того, что со мной явно происходило что-то не то, я еще и нес полный бред, не в состоянии внятно изложить свои мысли.
– Что ты там вспоминаешь? Это неподходящее место для откровений. Земля мертвых слышит тебя… Постарайся не думать…
Но я уже не слышал его. Голос Алексея заглушился стуком парт. Мои друзья сдвигали столы. Миша принес барбитурат – тиопентал натрия, или сыворотку правды. Его сестра работала в ветеринарной клинике, и он просто выкрал там его. Этот препарат широко использовался как при анестезии, так и в усыплении животных.
Паша хотел первым, но решили начать с меня. Сидя на парте, я держал в руках маленькую колбочку с бледно-желтым порошком. Он растворяется в воде, которую вкалывают внутривенно. Мы были всего лишь десятиклассниками и не умели делать инъекций. Я должен был выдумать себе вторую личность. И, придерживаясь своей истории, занюхнуть один грамм сыворотки правды. Это был серьезный эксперимент, до которого секундное блокирование сонной артерии с последующей отключкой и жевание кактуса Сан-Педро были детской шалостью.
Паша достал чайную ложку.
– В ложке пять грамм, – сказал он и высыпал примерно одну пятую порошка из открытой колбы.