Появление в небе немецкого аэроплана эскортируемого парой штурмовиков ненадолго приостановило все работы на аэродроме, а отвечающие за зенитное прикрытие пулеметчики, мгновенно навели свои машинки смерти на неожиданного гостя - одной головомойки от командиров им хватило сполна. Но бить тревогу никто не спешил - ситуация и так была понятна всем. Впрочем, любопытство пересилило боязнь перед командирским гневом и потому стоило плавно коснувшемуся земли и закончившему пробежку Таубе замереть на месте, как он весьма скоро оказался окружен вооруженной дикой толпой. Во всяком случае, немецкие летчики именно так смогли про себя охарактеризовать тех, кто начал появляться из скрытых под навесами и деревьями ангаров. Заросшие щетиной, с красными от недосыпа глазами и вооруженные очень тяжелыми на вид ключами и фомками, окружившие аэроплан механики ни на грамм не выглядели пылающими дружбой и пониманием людьми, которым можно было бы сдать личное оружие, выказывая свою капитуляцию. Лишь протолкавшийся к аэроплану в сопровождении полудюжины солдат офицер придал гауптману достаточно смелости, чтобы покинуть кабину Таубе вслед за пилотом. Хорошо еще, что к тому моменту, как потребовалось сдать оружие, подловившие его в воздухе русские пилоты уже тоже успели приземлиться и подошли к образовавшейся толпе, так что объявить о своей капитуляции удалось действительно достойному противнику.
- А вы чего рты раззявили? - с умным видом выслушав речь немца и приняв протянутый тем пистолет, рявкнул на столпившихся вокруг Егор. - Немца живого никогда не видели? А ну живо вернуться к работе! Вылет через полчаса! И уберите этот хлам со взлетной полосы! - указал он на побитый Таубе. - А этих двоих в штаб. И пригласите туда Орлова. Он у нас по-немецки шпрехает, будет переводить. - Требовалось узнать, откуда они такие красивые взялись и не имеется ли там еще кто-нибудь из немецкой летной братии. Уж очень ему пришлась по душе штурмовка немецкого аэродрома, и повторить ее он был бы не против.
К величайшей радости авиаторов, упираться немцы не стали и выложили все как на духу. Такое рвение к сотрудничеству оказалось оценено по достоинству и потому вскоре накаченных разбавленным водой спиртом пленных передали в заботливые руки кавалеристов с целью отправки в тыл с ближайшим обозом. А сами авиаторы, в предвкушении уничтожения еще одного вражеского авиационного отряда, принялись активно потирать руки, да мешаться под ногами оружейников.
Очередной налет на Дейч-Эйлау практически ничем не отличался от самого первого. Прилетели, обнаружили, разбомбили, прошлись из пулеметов по тому, что уцелело после бомбардировки и спокойно вернулись домой. За все последние дни у них не было более спокойного боевого вылета, когда по ним не открывали огонь все кому не лень - вот что значило столкнуться с непуганым противником. Положа руку на сердце, Егор был совсем не против в дальнейшем действовать столь же не геройски, а, можно сказать, в рабочем порядке. Но, к сожалению, о подобном оставалось только мечтать. Если уже сейчас немецкая пехота начинала вести по ним весьма плотный огонь в случае задержки над целью после налета, то в скором будущем вполне можно было ожидать появления специализированных отрядов противовоздушной обороны. И, как бы подтверждая опасения командира добровольческого отряда, помимо четырех аэропланов 5-го Крепостного авиаотряда, командование 8-й армии уже спустя всего пару дней выслало на помощь XX армейскому корпусу, из штаба которого то и дело поступали жалобы о бесчинствах русской авиации, имевшиеся в Кенигсберге автомобили ПВО.