Поймав в прицел плотную шеренгу первой пехотной цепи, Мохов покачал головой, подивившись бестолковости немецких офицеров как специально создающих из своих солдат идеальные мишени, скучивая их в столь плотные построения. Они бы еще пошли на приступ штурмовой батальонной колонной! Впрочем, в данном случае он был не прав, поскольку во всех ведущих армиях мира, включая русскую, действовали точно так же. Это лишь сопровождавшей броню пехоте в полях пришлось действовать рассыпным строем, поскольку сил этой самой пехоты имелось самый мизер на фоне обороняющейся здесь дивизии. Иначе в каждой линии пустили бы не роту, а полнокровный батальон, что не преминуло бы сказаться на потерях. И далеко за примером можно было не ходить, ведь именно такой тактикой в это самое время прокладывала себе путь действующая восточнее 1-я бригада 8-й дивизии, выбивая немцев из Орлау.
Но бронетехнику командир кинувшего своих солдат в бой батальона явно недооценил. Коротко рявкнула 37-мм пушка, и в полукилометре от позиции БА-3 сырая земля убранного поля окрасилась в красный цвет - удачно положенный снаряд не зарылся в размоченный грунт, а штатно разлетелся на осколки, что вкупе с плотным построением, позволило собрать бездушным "стальным осам" кровавый урожай. Пусть никто не погиб, но четыре солдата оказались выбиты из строя. А ведь следом, с небольшой задержкой, прозвучали еще четыре выстрела, а потом еще и еще.
Стоило отдать должное немцам. Прежде чем дрогнуть и, сломя голову, ринуться назад, они успели приблизиться к крайним хатам на четыре сотни шагов. От шедшей первой роты к тому моменту в строю уже практически никого не осталось, но вторая и третья понесли сравнительно небольшие потери. Им бы собраться с силой и совершить последний рывок, чтобы сойтись с противником на короткой дистанции и, наконец, покинуть это проклятое, простреливаемое со всех сторон, поле, но плотный пулеметный огонь, принявшийся выкашивать ряды с пугающей скоростью, сделал свое грязное дело. Война только началась, и солдаты еще не превратились в тех безумцев, что уже через год начнут накатывать волнами на закапавшегося в землю противника лишь для того, чтобы навсегда остаться на поле боя и уступить место в своих окопах свежему пополнению. Сейчас же всем хотелось жить. Очень хотелось! И, как уже было сказано, строй дрогнул. Но просто так отпускать их никто не собирался, и над рядами бегущих, то и дело принялись вспухать разрывы шрапнельных снарядов, а в спины бить пули время от времени выбивавшие кровавые фонтанчики из тел тех, кому не повезло.