Я тоже волшебница. Крестьянка-волшебница, сокращённо — крестебница, — слегка похихикала она.
Мэттью уставился на неё, у него сжалось горло.
— Уверен, он не думает о тебе так.
— Папа?
Мэтт моргнул, чтобы зрение прояснилось:
— Да?
— Ты скажешь Тёте Роберте, что мне жаль?
— Это не нужно, — сказал он ей сдавленным голосом. — Она понимает.
— Они убили Энни.
— Она в порядке, она тоже здесь, — сумел выдавить он.
— Окей, — сказала Керэн, а затем её сердце остановилось. С её губ сорвался лёгкий вздох, и её голова завалилась на бок.
Мэттью окатило ощущение холодного шока, когда женщина в его руках умерла.
— Нет! — закричал он, отрицая лежавшую перед ним реальность.
Он начал бешено перебирать всё, чему отец когда-либо учил его о целительстве, но ничто из этого не было применимо к такой ситуации. Он знал, как закрывать раны, сращивать кости, и восстанавливать кровеносные сосуды, но никто никогда не упоминал о том, что делать с остановившемся сердцем.
Однако это не значило, что он был готов сдаться.
Мэттью поспешно опустил её обратно на землю. На миг он начал погружаться в знания, которыми обладали Ши'Хар, но оно было настолько чужеродным и эзотерическим, что он мгновенно бросил эти попытки. Возможно, там что-то и было, но ему ни за что не удастся найти это вовремя, и большая часть этих знаний полагалась на способность к заклинательному плетению. Даже если бы он что-то нашёл, он не смог бы это вовремя адаптировать.
Он положил ладонь ей на грудь, и потянулся внутрь неё, пока его сила не оплела её сердце — а затем он мягко его сжал. Он повторил этот процесс, заставляя её сердце сокращаться. Её веки затрепетали, и она снова начала дышать — но как только он начал убирать свою силу, её сердце замерло. У него получалось, но её сердца отказывалось биться самостоятельно.
«Насколько долго я смогу так поддерживать в ней жизнь?» — задумался он.
Шли минуты, и Мэттью почувствовал подувший по каньону ветер. Подняв взгляд, он увидел ярко сверкавшие в небе звёзды, такие же холодные и далёкие, как и любая возможность получить помощь извне. Он был совершенно один.
Это было не такое одиночество, которое он ценил дома, когда работал над одним из своих проектов. Это была заброшенная изоляция, которую мог ощущать ребёнок, потерявшийся в толпе, безнадёжно ищущий родителей среди незнакомых лиц.
Заскрипев зубами, он оттолкнул от себя это чувство, и продолжил работать. Он не мог придумать ничего иного.
«Может, в рюкзаке что-то есть», — внезапно подумал он.
Для поисков ему требовалось встать, и слегка отойти, из-за чего поддерживать сосредоточенность на её сердце было трудной задачей.