— Я тебя почти не видел с тех пор, как ты вернулся, — заныл его брат.
— И это было замечательно! — с сарказмом ответил Мэттью.
— Я хочу помочь! — объявил Коналл.
— Дам тебе знать в следующий раз, когда они решат свалить на меня мытьё посуды.
— Ты знаешь, о чём я! Пока тебя не было, пробудилась моя сила. Я теперь всякие вещи могу делать. Я могу тебе помочь, — настаивал его брат.
У Мэттью в голове промелькнуло несколько острых ремарок, прежде чем он отбросил их как слишком резкие. Одарив брата авторитетным взглядом, он ответил уже серьёзнее:
— Сколько тебе лет? Тринадцать?
— Четырнадцать! — огрызнулся Коналл. — Ты даже не можешь уследить за моими днями рождения?!
— О! Четырнадцать, да, прости. Это — гораздо более зрелый возраст. Поскольку ты теперь гораздо старше, мне следует быть с тобой честным.
Коналл кивнул.
Мэттью прошёл через комнату, и постучал по части стены рядом с дверью:
— Видишь вот это место?
— Ага.
— Хорошо, запомни это место — позже оно будет важным. А теперь давай представим, что я позволил тебе отправиться со мной. Ты уже знаешь, что это будет невероятно опасно, и что я буду рисковать потерей самого любимого из моих братьев. — Он изо всех сил старался не позволять сарказму просочиться в его голос, но сомневался, что был в этом полностью успешен.
Коналл улыбнулся.
«Ну что за идиот», — подумал Мэтт.
— Но вот, в чём заключается настоящая проблема. Предположим, что мы достигли успеха, ладно? И вообрази, что мы выбрались, в целости и сохранности. Мы — герои, и во время этого приключения с тобой не случилось ничего ужасного. Как думаешь, что после этого произойдёт?
Его младший брат серьёзно обдумал эти слова, прежде чем ответить:
— Устроят празднование, и, может быть, пир?
Мэттью печально покачал головой:
— Нет. Ну, они, конечно, могут, но сперва произойдёт кое-что гораздо более ужасное. — Он снова постучал по указанному им месту на стене. — Мама и Папа с ума сойдут от того факта, что я взял тебя с собой. Пережив бессчётные опасности, я бы вернулся домой лишь для того, чтобы они отрезали мне яйца, и повесили их на стене, скорее всего именно в этом месте, или, как минимум, в месте, очень на него похожем.
Коналл опечалился:
— О.
— А теперь проваливай, чтобы я мог вернуться к своему не-спанию, — закончил Мэтт, указывая на дверь.
Его брат направился к двери, но остановился, оглянувшись:
— Эм, Мэтт?
— Что?
— Я не глупый. Я — твой единственный брат, поэтому просто обязан быть самым любимым из твоих братьев.
Мэттью одарил его злой улыбкой:
— Если только Мама и Папа не сделают ещё одного мальчика. Ещё есть надежда. Тебе следует наслаждаться своим положением, пока не появился мой новый «самый любимый брат».