— Почему он назвал тебя Ниной? — спросил Мэтт. Он не понял большую часть разговора, но его удивило использование иного имени.
— Это прозвище, — сказала она ему.
Затем он вспомнил своей прежний вопрос:
— Что такое общискин?
— Искин — значит «искусственный интеллект», — объяснила она. — Общискин — это Общий Искусственный Интеллект, так мы зовём программу, которая такая же умная и в общем способная, как и настоящий человек, в то время как специскин — это специализированный искусственный интеллект, то есть программа, которая создана для выполнения лишь одной задачи.
Он нахмурился:
— Не уверен, в чём разница.
— Искин, искусственный интеллект, бывает двух видов: система, которая позволяет моему перту летать самостоятельно — это специскин, потому что она только это и может делать — летать. Мой виртуальный отец — общискин: он может, говорить, играть в шахматы, писать стихи… практически всё, что можем делать мы с тобой, просто у него нет тела. — Затем она подняла взгляд. — Надо уходить. Думаю, нас нашли.
Над туристическим центром появился летающий беспилотник, и его камера сфокусировалась прямо на них.
В месте, которое не было местом, Гэри Миллер замер в неподвижности. Неподвижность давалась ему легко, поскольку время почти не имело для него значения — как в большом количестве, так и в мельчайших его единицах. Его мысли двигались со скоростью света. Он мог внимательно прочесть огромный массив данных в промежутке между двумя секундами, или мог заглушить свои мысли на дни или недели, не испытывая дискомфорта. Строго говоря, он вообще не был Гэри Миллером — он был сложным набором алгоритмов и кода, который создавал аппроксимацию человека, которые Гэри когда-то был.
Основной разницей, которую люди делали между симулякрами вроде него и «выгруженными» людьми, было то, что ему не полагалось обладать истинным субъективным опытом. Какой бы заумной ни была составлявшая его программа, у общего искусственного интеллекта, общискина, сознания было не больше, чем у списка покупок.
Или, так они полагали.
Его создатель, настоящий Гэри Миллер, зашёл в своих исследованиях гораздо дальше, чем полагало большинство людей. Общискин Гэри не мог знать точно, поскольку у него не было никакого способа сравнить свои переживания с опытом реальных людей, но он был весьма уверен, что являлся живым во всех смыслах этого слова. Его создатель определённо так полагал.
И он определённо любил свою дочь.
Конечно, она была его дочерью не более, чем была дочерью его создателя. Её удочерили, поэтому он считал, что имеет столько же прав считать её своей дочкой, сколько было у его создателя. Он всё равно имел по большей части те же самые воспоминания.