«И этого всё равно не хватит».
Конечно, не проведя какое-то время с моими инструментами в моей мастерской, я не мог сказать точно, но я верил, что моя прикидка была достаточно близка к истине. Исходя из того, что я знал о Мал'горосе, мне нужно было более чем в десять раз больше того, что у меня сейчас было, чтобы противостоять ему на равных. «Это довольно легко», — подумал я, — «заберу остальное население Лосайона, добавлю к этому ещё людей из Данбара и Гододдина, и тогда может хватить… если я не буду слишком разборчивым».
— «Нет!»
Моя совесть решила снова подать голос. Он странным образом молчал с тех пор, как Трэмонт получил свою медленную смерть. «Расслабься, я не серьёзно», — сказал я себе. Что-то во всём этом показалось мне забавным, и я начал смеяться.
Прекратил я это тогда, когда услышал крики.
Они были тихими и доносились издалека, но впечатление они производили такое, будто в них было несколько слоёв. Наскоро сотворив заклинание, я усилил свой слух, и тогда до моих ушей стала доноситься истинная симфония. По всему городу люди реагировали с различной степенью шока, смятения и, порой, восхитительными криками.
Наверное, очень сбивает с толку, когда ты внезапно обнаруживаешь, что все поблизости от тебя мертвы.
— Мал'горос будет весьма раздражён, когда обнаружит, сколь много игрушек он сегодня здесь потерял, — сказал я себе. Я подавил порыв пойти обратно в город. Звуки творящегося внутри хаоса вызвали у меня отчаянное желание пойти и посмотреть на реакцию людей своими глазами.
«Как только всё устаканится, они наверняка захотят устроить парад в мою честь». Это была приятная мысль, но мой пессимистичный внутренний голос не хотел затыкаться:
— «Нет, ты уходишь потому, что теперь сюда явится Мал'горос. Мы не должны позволить ему застать нас здесь. Пришло время вернуть твой дом».
— Заткнись! — закричал я на себя, не заботясь о том, видел ли кто-нибудь моё странное поведение. — Я здесь командую, а не ты!
— «Если ты ищешь чего-то захватывающего, так центр активности будет в Замке Камерон».
Я был вынужден признать, что это было правдой. Порой мой внутренний наблюдатель приводил хорошие доводы.
— И Пенни будет тоже там, — сказал я вслух с чувством внезапного предвкушения. Мысли о ней наполняли меня явным желанием. Ощущение было сродни смеси жуткого голода и сексуального напряжения.
— «Не приближайся к ней!» — с особой экспрессией, почти в отчаянии воскликнул мой внутренний демон.
— Тебя так легко взвести. Я бы не сделал ей больно. В конце концов, я всё ещё люблю её, — сказал я себе, хитро улыбаясь.