Я скрыл своё удивление:
— Гораздо лучше, вчера ты дерьмово выглядела.
Её брови изумлённо поднялись:
— Человек, которого ты напоминаешь, был гораздо обходительнее. Твои комментарии тебе не к лицу. Жизнь стала бы для тебя гораздо проще, если бы ты перестал так упорно пытаться выставить себя мудаком.
— Рад видеть, что наша разлука вернула тебе интерес к обмену колкостями, — сказал я, втайне рассматривая её. Она была одета всего лишь в простую шерстяную сорочку. — Я также хотел бы напомнить тебе, что ты знала Мордэкая не очень хорошо. Он был далеко не таким обходительным, как тебе хотелось бы думать.
Дракон внутренне смеялся. Глазами это было не увидеть, но я чувствовал его веселье, и оно меня раздражало.
— Ты определённо сполна получил его упрямство, — прокомментировала она. — Разве тебе не любопытна моя перемена?
Вместо того, чтобы подтверждать её ремарку, я честно ответил:
— Действительно, любопытна.
Гарэс выбрал этот момент, чтобы присоединиться к разговору:
— После нашей беседы прошлой ночью я предложил изменить ей тело. Это было… маленьким подарком.
Я подозревал, что он хотел сказать «возмещением», но в последний момент передумал. Из того, что я знал о древнем архимаге, он не верил, что когда-либо сможет искупить свои грехи. Это также был один из очень немногих известных мне случаев, когда он использовал свои способности архимага. В прошлом он трансформировал своё собственное тело пару раз, но трансформировать себя и делать это для кого-то другого — две больших разницы.
По моему собственному опыту, это подразумевало чрезвычайный уровень близости, поскольку для достижения такого эффекта требовалось такое же слияние, какое использовалось во время большинства продвинутых типов исцеления. Простое исцеления требовало лишь волшебства, но для сложной реконструкции тканей требовалось своего рода интуитивное, врождённое знание субъекта. Такого рода знание невозможно было получить извне. Гарэс был вынужден до некоторой степени стать ею, прежде чем он смог трансформировать её тело к человеческой форме, которую она помнила.
Наиболее выдающейся частью, по моему мнению, было то, что в прошлом Гарэс подчёркнуто демонстрировал свою вызывающую независимость. Он заставил меня поверить, что та была фундаментальной частью его драконьей природы, однако тот тип слияния, который был необходим для трансформации Мойры, эту идею полностью опровергал. Либо дракон с самого начала лгал мне, либо он полагал, что находится в огромном долгу у этой тени когда-то знакомой ему женщины.
Это также сказало мне, что он по-прежнему полностью владел своими способностями и волшебника, и архимага, сколько бы веков он ни прожил в драконьем облике.