В маленькой приемной сидит секретарша. Встает, проводит меня внутрь. Вблизи Аиша менее сурова. Легко улыбается, а как садится, так сразу сбрасывает туфли. Закидывает ногу на ногу. Мы устраиваемся у окна в зеленых креслах с ушами.
– Что вас веселит?
– Ой. – Ничего не идет в голову, кроме правды. – Только что вспомнила книгу, где есть кресла с ушами. – Трогаю зеленое ухо-подголовник рядом с головой.
– Что за книга?
– “Лесоповал”. Томаса Бернхарда.
– Немец?
– Австриец. Почти все действие происходит в Вене в таком вот кресле с ушами.
– Действие книги происходит в кресле?
– Рассказчик отправляется на так называемый артистический ужин в доме старых друзей, в молодости лишивших его иллюзий. Он с ними не виделся тридцать лет и вот усаживается в это кресло у двери и размышляет о них и их артистических ужинах. Нет ни глав, ни параграфов. Просто его мысли, перемежающиеся фразой “пока сижу я в своем кресле с ушами”. Это рефрен. “Пока сижу я в своем кресле с ушами”. По многу раз на каждой странице. Он здесь потому, что их общая подруга покончила с собой, и они все только что с ее похорон, а книга на самом деле – об искусстве и о том, как стать творцом и как это на самом деле по-всякому губит людей.
– Как же это погубило ее – подругу, которая покончила с собой?
Мне нравится, что ее вроде по-настоящему интересует этот вымышленный мир, словно он имеет значение, будто у нее для такого навалом времени – прежде чем начать вытрясать из меня душу насчет моего преподавательского стажа.
– Если верить рассказчику, она начинала актрисой и танцовщицей, но познакомилась с гобеленщиком, вышла за него замуж и вдохнула все свои мечты о творческом величии и международной славе в него, а он бы не стал утруждаться, если бы она его не подталкивала. И ей все удается. Он становится все знаменитее, а она – все несчастнее, но он и был ее шедевром, а потому она продолжает его создавать и наконец уничтожает себя. По крайней мере, мне кажется, что речь об этом, пока сижу я в своем кресле с ушами.
Все это время она улыбается, и потому замолчать трудно. А разговоры о книжных персонажах и будоражат меня, и умиротворяют одновременно.
– Вы всегда были таким увлеченным читателем?
– Да нет. Мне нравилось читать, но книги я выбирала придирчиво. Думаю, увлечение пришло, когда я начала писать. Тогда я поняла, до чего трудно воссоздавать в словах то, что видишь и чувствуешь головой. Вот что мне нравится в книге у Бернхарда. Ему удается имитировать сознание, и это заразно, потому что, пока читаешь такое, оно в тебя впитывается и ум работает некоторое время вот так. Обожаю. Этот отзвук во мне – самое ценное воздействие литературы. Не темы, не символика и не вся прочая чепуха, которой учат в старших классах.