– Помнишь, когда я тебя позвал на свидание, а сам потом уехал из города? Так получилось потому, что все будто сделалось рыхлым, и мне пришлось встать и гулять по городу в два часа ночи. Не мог остановиться. Такое чувство, будто если остановлюсь – умру. Все лето паковал сумки и никак не уезжал. И тут встретил тебя и понял, что не могу с тобой, пока не почувствую себя нормальнее. Вот наконец и уехал.
– У меня нет своего Крестед-Бьютта.
– У тебя есть хоть что-то.
– Это скорее бездна.
– Что-то, куда тебе надо добраться.
– Ага. В оставшейся жизни. Но ощущение такое, что путь перекрыт.
Улыбается, вдыхает.
– “Нель меццо дель каммин дин остра вита…” Умолкает, смеется, видя, какое у меня сделалось лицо. – С произношением у меня беда.
– Оно чудовищно. Давай дальше.
– “Ми ритровай пер уна селва оскура ке ла диритта виа эра змаррита”>132. Я в колледже прошел курс по Данте, и у нас был выбор: учить наизусть пять страниц на английском или одну страницу на плохом итальянском.
– Это прекрасная первая строка.
– Я обдумываю ее гораздо чаще, чем когда-либо предполагал.
– Я в самом деле с тропины сбилась.
– Мы все сбиваемся с тропины.
– Это очень физически чувствуется. Как будто мой организм выпихивает меня из себя.
Кивает, словно знает, о чем речь.
– А ты пыталась, ну, сосредоточиваться на макушке, затем на лбу, потом…
– От этого только хуже. Помогает одно – стискиваться.
– Стискиваться?
Поднимаю правую руку, сжимаю кулак. Считаю до десяти и раскрываю его. Поднимаю левую руку, сжимаю кулак, Сайлэс повторяет за мной. Раскрываю – и он раскрывает. Перебираем вот так многие мышцы – в руках, в ногах, в ступнях. Напоследок показываю ему это на мышцах лица – сжимаем всё крепко, а затем широко открываем глаза и рты. Мы похожи на чокнутых бесов, охраняющих какой-нибудь храм.
Дальше все идет глаже.
– Приятно, – говорит он. – У меня такое ощущение, будто я парю в невесомости.
Выбираемся на улицу. За шахматными столиками идет несколько партий>133.
– Слушай, – говорит Сайлэс, притрагиваясь к моей куртке, – а давай сыграем.
Дядька за последним столиком один, ждет себе напарника. Сайлэс спрашивает, можно ли нам сыграть вдвоем, вручает ему десять баксов, и дядька отваливает. Сайлэс пускает меня на его место, оно все еще теплое и с видом на дворик и на Масс. – ав. в сторону Сентрал-сквер. Сам садится напротив. Давно я не играла. Отец учил меня на маленькой походной доске с магнитной поверхностью. Мы играли с ним в самолетах. Эта – черно-рыжеватая, с инкрустацией на каменном столике. Фигуры мраморные – черные и слоновой кости.