Просит приехать сегодня же – заполнить кое-какие бумажки и забрать книги, которые мне предстоит преподавать, школьный учебник и программу преподавания, принятую на кафедре английского языка. Спрашивает, могу ли я начать с ближайшего понедельника.
– И вот еще что: не знаю, видели вы плакаты или нет, но у нас через две недели писательский фестиваль. Не желаете ли сказать пару вступительных слов? Вы единственный человек на всем факультете, у кого есть настоящая приверженность писательской жизни. Аише понравилось то, что вы об этом говорили.
Что я об этом говорила?
– Конечно, – отвечаю. – Что-нибудь скажу.
Возникает вот это особое ощущение в организме, когда после того, как все долго не складывалось, вдруг начинает складываться как надо. Становится тепло, сладко и привольно. Все это я ощущаю, пока держу у уха трубку и слушаю, как Маноло говорит о “W-4”>142, о расписании самостоятельных занятий, о кодовой комбинации на моем почтовом ящике и о преподавательской парковке. До поры до времени все мои пчелы превратились в мед.
На доработку рукописи для Дженнифер и на подготовку к урокам у меня остается неделя.
Берусь за рукопись, принимаюсь читать. Делаю пометки. Кое-что из сказанного Дженнифер вспоминается, я пытаюсь отжать память еще – и не могу. Но все равно начинаю доработку. Вскидываю голову, а там уже темно. Вскидываю еще раз – время за полночь.
Тружусь вот так пять дней и ночей. Ем спагетти с красным соусом и яблоки с арахисовым маслом. Даже на пробежку не выхожу. Когда за окном ошиваются какие-то люди с агентом по недвижимости, опускаю ставню. Упиваюсь роскошью времени – бескрайнего времени. Никаких подхватов, никаких смен. Запах “Ириса” окончательно выветривается из моих волос. Тело все еще звенит. Но это не плохой звон. Отчасти это хорошая энергия. Отчасти – странное воодушевление.
В пятницу после обеда встаю в очередь на почте.
– Всё упираетесь, – говорит она, вбивая цифры.
– Ага.
– Ну, попытка не пытка.
За выходные перечитываю “Сиддхартху” и “Их глаза смотрели на Бога”>143 и составляю планы уроков. Мы с Мюриэл навещаем комиссионку на Дэвис-сквер. Заявись я туда в одиночку, ничего б не нашла, но Мюриэл загоняет меня в примерочную и таскает туда сокровища: серый кашемировый свитер с пуговицами на спине, бархатную юбку до колен, черные сапоги с ярко-красной молнией.
В понедельник утром просыпаюсь в пять. Необходимо завести режим с самого начала: полтора часа на письмо каждый день до работы. Сажусь за стол, сгребаю записи – на копиях чеков из “Ириса”, на оборотах нескольких книг, в маленьком блокноте, который ношу с собой в рюкзаке, – о некотором замысле на кое-что новенькое. На обороте нового блокнота набрасываю вчерне линию времени того, что у меня уже есть. Возвращаюсь к началу блокнота. Мне уже известна первая фраза.