Писатели & любовники (Кинг) - страница 60
В тот год к нам домой по вечерам стали захаживать игроки из его команд, старшеклассники, я их стеснялась. Отец раздавал им пиво, и они вместе смотрели спорт по телику, из своей комнаты я слышала, как нарастают и затихают их крики ликования и стоны. В школе я время от времени спускалась в кабинет к отцу, в подвал, и в перерывах делала там домашку у него на диване, но теперь там болтались они, целой ватагой, басили и отпускали сардонические шуточки. А бывало, когда, я точно знала, он не преподает и не тренирует, дверь к нему в кабинет оказывалась заперта, чего раньше никогда не случалось, а изнутри – ни звука. Иногда на тренировке по гольфу после школы он бывал рассеян и вял, терял счет моим ударам или тащился где-то сзади, хотя раньше несся вперед, и я гадала, уж не накуривается ли он в школе с теми мальчишками.
За несколько недель до того, как мама вернулась на восток, я спустилась как-то раз к отцу в кабинет, мне в тот день нездоровилось. Ушла с баскетбольной тренировки, надо было прилечь где-нибудь. Дверь в кабинет была закрыта, но не заперта. Внутри полумрак, свет я не включала. Улеглась на диван, провалилась в щель под спинкой. Спать не получалось – слишком шумно. По соседству располагалась девчачья раздевалка – основной состав выходил, а запасной и третий возвращались, все вопили, плескались и хлопали железными дверцами. Я решила, что отец уже в зале с командой. Поблизости слышались какие-то голоса, приглушенный смех. Через несколько минут я уловила, как дверь в подсобку за диваном открылась. Трое мальчишек, уже облаченные для тренировки, прямиком направились к выходу. Отец появился последним. Прокашлялся, застегнул ремень и вышел из комнаты. Все двигались быстро. Меня не заметили. Я слушала, как они удаляются по коридору и толкают тяжелую дверь в спортзал. Встала и зашла в подсобку. Дальняя стена испускала тоненькие лучики света. В ней было просверлено несколько дырок, маленьких отверстий, – с прекрасным видом на девочек.
Когда мама вернулась, я ни единой ночи больше не провела в доме у отца. Показала заведующему спортподготовкой те дырочки в стене раздевалки, и весной отец объявил о своем раннем выходе на пенсию. Я перестала участвовать в соревнованиях, но Дьюк свое слово сдержал и меня взяли, хотя после того, как в первую же неделю ушла из команды, я осталась без стипендии. Понимала, что помогать с оплатой учебы отец не будет, раз я не играю в гольф, а потому нашла себе работу в барбекю-ресторане и взяла свой первый кредит, на нем нарос сложный процент, который я и тащу за собой до сих пор. Но в гольф вернуться не могла. Достаточно было взяться за клюшку – и становилось худо.