Они прошли мимо двери, за которой кто-то тянул песню, но назвать это музыкой было нельзя, просто многоголосое нытье различной тональности.
— Тут все песни такие? — Бык замедлил шаг и прислушался, но слов не разобрал. — Веселых нет?
— Ни разу не слышал.
Ромул подобрал камень и запустил им в дверь, пение тут же затихло, как и все прочие звуки. Дальше они продолжили свой путь в тишине.
Ходы ветвились, коридоры пересекались под странными углами, и скоро перестало быть ясным, природные они или рукотворные. На краю пропасти, связанной с другим краем узкими полуразрушенными перемычками, Ромул остановился.
— Ялмунд там.
Бык снял с шеи бинокль и поднес к глазам. Если бы не прожектор, установленный перед обрывом, разглядеть ничего не удалось бы, но свет доходил до той стороны, хотя и ослабленным. Наличие жизни обозначалось количеством курилен — выдолбов в породе, где истолченный войлочный корень оставляли мокнуть в моче — так он лучше выделял наркотические вещества. Вымокшие ошметки выбрасывались, а жидкость оставляли до полного высыхания и кристаллизации порошка, который потом нагревался в ложке и вдыхался. Долбление корня требовало много труда, а результат значительно проигрывал дешевым синтетическим наркотикам, поэтому «сидеть на войлоке» было исключительно местной забавой, где даже дешевый алкоголь большинству был не по карману.
Домов в Ялмунде не строили, в пористых стенах имелись подобия гнезд. Центр поселка занимало кострище. Ввиду отсутствия на Марахси деревьев, в топку шел тот же самый войлок, только не корневище, а «борода», в которой было меньше наркотического содержимого. Сейчас костер был погасшим.
— Даже не скажешь, что тут живут люди, — выразил свое мнение Бык. — Мертво, пусто…
— Криминальный район, — Ромул на всякий случай проверил свой пистолет в кармане. — Здешнее отребье не работает, а живет тем, что отнимет у других или выиграет в карты. Чтобы их не поубивали поодиночке, сбиваются в подобие стай, и старшие кланов живут за счет младших, тем уже приходится вертеться. Так что даже стоять тут небезопасно, не то что соваться к ним.
Бык кивнул.
Прогулка состоялась по его просьбе — он не понимал, почему никто не боится, что обитатели камер разбегутся, когда откроется автоматическая дверь. Саммю сначала пытался объяснить, а потом плюнул и предложил сходить на экскурсию, сам наотрез отказался — наркоманы, «дурня войлочна» на местном сленге, ничем не брезговали, а полиции на Марахси никогда не было. Зато глухих дыр, куда не достанет свет фонаря и не ступит нога человека — в изобилии.