Наталья Семеновна какое-то мгновение молча, как бы решая что-то, смотрела на бандитов, затем кивнула: «Сейчас принесу».
— Вот то-то же! — удовлетворенно буркнул Калина и между прочим стегнул Раиску по спине.
Бандиты заглядывали в шкафы, сундуки. Наталья Семеновна внесла на вытянутых руках роскошную косу — гордость девичью.
Раиска окаменела: неужели мать отдаст Танину косу? Но неожиданно на глазах у казаков Наталья Семеновна бросила косу в огонь и заслонила собой печь. Заревели бандиты, подскочили к матери, стали ее бить, оттаскивать от печи, но последние силы напрягала Наталья Семеновна. Цепко ухватилась за разрисованный карниз. Раиска протиснула голову к печи и крикнула: «Мама, уже… горит…»
Неудачно закончился дневной налет бандитов, но, заприметив Танины украинские рушники, дорогие ковры, вытканные Натальей Семеновной и ее покойной матерью, казаки решили прийти в другой раз уже самовольно, без приказа Козликина.
Вечерело. Поднялась лютая непогода… Ветер гудел, стучал в ставни, выл в дымоходе; дождь хлестал по стенам.
Лида и Валя вылезли из подвала, невесело поужинали и попросились переночевать в хате.
— Нас уже лихорадит от сырости, — жаловались побледневшие сестры.
Мать сокрушенно посматривала на синеву под глазами дочерей, на преждевременные морщинки на девичьих лбах: «А если нагрянет банда?..»
Девушки надеялись на осеннюю непогоду, но неожиданно опасения матери подтвердились: во дворе затопали, настойчиво затарабанили в веранду, послышался звон разбитого стекла.
Сестры испуганно переглянулись.
— Чуяло мое сердце! — воскликнула Наталья Семеновна.
— Спокойно, без паники, — предостерег Григорий Григорьевич.
— Они со двора лезут, — прислушалась Наталья Семеновна.
— С улицы господам офицерам неудобно. Ну-ка, девчата, бегите через парадное к Ничихе.
В голосе матери уже звучала решительность. Она накинула на дочерей платок, провела через коридорчик и, тихо открыв двери, выпустила на улицу.
А в это время на веранде раздались шаги. «Ворвались…» Наталья Семеновна нащупала стоявшие в углу вилы-тройчатки (теперь всегда ставила тут на всякий случай) и тихо вошла в столовую. Там окно, выходившее на веранду, было без ставней — удобная лазейка для бандитов. В самом деле: кто-то уже выбивал прикладом раму и заносил ногу на подоконник. Но Наталья Семеновна изо всех сил пырнула вилами в чей-то силуэт и отскочила в сторону. Крик, ругань, револьверный выстрел в окно.
Задрожала Раиска, она жалась возле отца, и теперь ей показалось, что мама лежит простреленная, мертвая. Не слыша слов отца, закричала и, схватив лампу, побежала в столовую.