Раиска осветила мать, которая с вилами сторожила у окна. Этим воспользовался кадет и, когда мать повернула голову, ткнул саблей в лицо. Раиска ахнула, уронила лампу, все исчезло в темноте.
— Беги, доченька, — прохрипела мать.
Обливаясь кровью, она из последних сил еще раз пырнула вилами в черный проем окна. Вилы звякнули о саблю, взревел раненый бандит.
— Гранатой расшибу, стерва!..
Раиска выбежала в коридорчик и исступленно закричала:
— Помогите-е!.. Бандиты-ы!..
И вдруг с улицы за парадными дверьми кто-то отозвался приглушенно:
— Тише, сестричка, тише…
Раиска прильнула к щели:
— Это ты, Лида?
— Я, сестричка, открой.
Ветер свистел, дергал дверь — не узнать голоса: будто и девичий, да на голос Лиды мало похож.
— Открой, — тихонько умолял кто-то снаружи, и теперь Раиска услышала будто и впрямь голос Лиды.
Девочка принялась выдергивать засов:
— Быстрее, Раиска, быстрее! — шептал чей-то голос.
Наконец точно буря ударила в дверь — она распахнулась, больно толкнув Раиску. Кто-то грузный, тяжелый ввалился в коридор, грубо схватил девочку за голову. Но она, сразу поняв пагубную ошибку, проскользнула на улицу между чьих-то ног. В руках бандита остались только платочек и клок волос.
Ледяной ветер обжег Раиску, в лицо плеснуло колючими брызгами. Она побежала вдоль плетней, взывая к соседям о помощи. Но в ответ лишь лаяли собаки.
Опомнилась у дома атамана Татарко. «Он арестует бандитов, накажет», — обрадовалась Раиска. Дом стоял во дворе, на помосте, и девочке пришлось отбиваться от злых собак. Заколотила кулачками в ставни. И сразу же выбежал хозяин в шелковом бешмете, с револьвером в руке.
— Кто тут?
— Спасите, господин атаман, это я…
— А-а, Соломаха, — возбужденно проговорил Татарко и потянул девочку в сени, как-то робко спросил: — Ну, что там, дочка?
Она лихорадочно рассказывала, а Татарко отводил взгляд, потирал свое бритое моложавое лицо и вздыхал.
— Пойдемте, — умоляла Раиска, — вы же с папой всегда вместе были…
— Да, я твоего отца уважаю, это факт… Гм… Но…
В это время из горницы открылась дверь, и в полосе комнатного света появилась Тося. С распущенными волосами, расстроенная и бледная, она казалась обреченной. Кроваво горели розы, вышитые на корсетке.
— Кто это? — страдальческим голосом спросила Тося. — Что еще там случилось, в этом мире, кто стучит в окно?
Она смотрела на Раиску бессмысленно, и нельзя было понять: не замечает она девочку или не узнает.
— Не беспокойся, доченька, — нежно ответил Татарко и осторожно прикрыл дверь. Он долго вздыхал в темноте, наконец промолвил, поглаживая мокрую голову Раиски.