— Неужели?
— Конечно.
— Ну, нет, мы хотим к большевикам.
— В таком случае не нужно уже никуда ходить, — заметила Таня.
Она рассказала о Попутнинском полке, и юноша разволновался, вскочил, зашагал по комнате.
— Ведь я — в полной боевой, только без коня. Там в конюшне стояли на дневке донские казаки — к ним не подступишься… Все же хоть рубить научили кадеты.
Грицко нацелился на лишний карабин Миколы, потянулся к нему.
— А этот мне, да?
— Ладно, бери, — великодушно махнул рукой Микола.
Григорий Григорьевич посмотрел на мать:
— Ничего, жена, гордись: целый отряд снаряжаешь на бой за свободу.
На следующий день Таня попросила Миколу и Ивана Буцкого рассказать в ревкоме более подробно о своих похождениях. Внимательно слушали этих неожиданных разведчиков, прошедших десятки станиц, пробираясь из Екатеринодара. Мрачнели ревкомовцы. Назар молча делал отметки на карте. Екатеринодар, следовательно, в руках генерала Корнилова. От Крымской до Курганной верховодят, как показывают ребята, атаманы, богачи; понятно: в южных черноморских станицах живет зажиточное казачество. Клокочет Армавир, всякий сброд там готовит удар в спину рабочим. Даже в соседних станицах, оказывается, еще не созданы Советы.
— Спасибо вам, ребята, и за смекалку и за цепкую память. Идите теперь по своим сотням, и пусть ваша рука не дрогнет в бою, — напутствовал Назар новых бойцов, затем обратился к ревкомовцам: — А вывод тут один: нужно быть настороже, готовиться ко всему. Видите, уже Пузырьков и товарищи из Армавира не могут прорваться в Попутную. Кадетские заслоны, контрреволюционные станицы… Мы фактически отрезаны от Армавира. А что еще затевают наши сиятельные господа? Ох, надо зорко смотреть, братья-товарищи!..
А попутнинские богачи копошились, вынюхивали, выжидали и, маскируясь, дурачили людей.
Вот где-то по соседству, в станице Урюпинской, вспыхнул офицерский мятеж. Комиссар Попутнинского полка Назар Шпилько немедленно послал туда боевую казачью сотню во главе со своим родным братом — бесстрашным джигитом Володькой. Это было на рассвете. А к вечеру по раскисшей дороге хлопцы, забрызганные грязью и кровью, прилетели с победой. На выгоне первым встретил победителей отец Павел. Он вышел вперед с вышитым рушником, на котором нес хлеб-соль. Следом за ним шагали Калина, Палий и еще несколько богатеев.
Остановился батюшка перед командиром, красавцем Володькой, рявкнул речитативом:
— Защитники наши, богом благословенные…
Оторопело бравое казачество: неужели батюшка и богачи так сильно полюбили бедноту? Володя соскочил с коня, почесал затылок рукояткой плетки, не зная, что ему делать. Приветствуют все-таки. Наступил момент какой-то неловкости, а батюшка, между тем, продолжал славить.