— Куда прешь, белый? — прошипел сиплый голос. Андрей решительно оттолкнул парня, пропуская Федулова вперед. Но сиплый голос не сдавался:
— Это же он. Он смотался тогда. Слегавил, сука!
Из полумрака выступил угрюмый паренек с измазанным грязью лицом.
— Кто? — спросил сиплый голос.
Хрупкий желчный паренек ткнул рукой в сторону Сергея:
— Хмырь этот.
Крепыш подошел к Федулову поближе и стал в упор его рассматривать, прощупывать. Старался, естественно, одновременно произвести впечатление на новичка. А заодно и припугнуть — пусть тот почувствует, с кем имеет дело. Чтобы быть лидером, надо постоянно доказывать другим, что имеешь право на первенство. Доказывать, конечно, приходится не только надутыми щеками, но и кулаками.
— Ты, значит, слегавил? — Крепыш сощурил и без того маленькие глазки. Он тут верховодил.
Пухов стоял чуть в стороне. Не вмешивался в разговор, наблюдал молча. Федулов глянул на него: он не понимал, о чем идет речь, где это он «слегавил». Андрей небрежно обронил:
— Брось, Колпак! Что пристал к парню?
Крепыш искоса оценил поведение остальных, но те, кроме желчного паренька, занимались своим делом.
— Сматывай! — Колпак прицельно сплюнул Пухову под ноги. Тут же полуобернулся и ребром ладони ударил Сергея по лицу.
Федулов согнулся от боли, но не упал, устоял на ногах.
— Ты что, офонарел? — выкрикнул Андрей свое любимое выражение, подкрепив его отборной матерщиной. Он достал из кармана грязный платок, обтер лицо Сергея.
— Сматывай, сволотень! — наступал Колпак. На этот раз он высморкался двумя пальцами. Дернулся и тут же рухнул от Андреева удара по голове.
— Молоток! — подбадривали Пухова пацаны, крича и веселясь.
Федулов весь сжался, совсем протрезвел. В растерянности он не знал, что предпринять. Одно знал: надо уносить ноги, пока жив. Он боялся Колпака, который вызывал у него тягостное отвращение и смутное чувство чего-то дурного. Хотя в короткой потасовке Андрей и взял верх, все равно дело худо.
Сергей отступил назад, был уже у выхода. Выскочил, наткнулся в темноте на какой-то ящик, чуть не упал. Наконец выбрался на лестницу. За спиной слышал шорох, глухие голоса:
— Не уйдешь, хмырь эдакий! Пришить его… Перо ему в бок!..
Страх снова охватил его. Не помня себя, Сергей скатился вниз, вынырнул на улицу.
Домой? Нет, на трамвайную остановку! Бежал сквозь проливной дождь, спасаясь от погони. Когда вскочил в трамвай, на душе немного отлегло.
Теперь он думал о том, как встретится с мамой. Он поедет к ней первым же утренним поездом.
У Московского вокзала вышел. Дождь уже перестал. В прорывах облаков купалась промытая до блеска половинка луны.