В былые времена в торговом деле господствовало неписаное, но твердое правило: лучше понести на гривну убытка, чем на алтын стыда. А сейчас?
— Честность — это узость ума, — сказал один из проворовавшихся торгашей. — Это — не экономическая категория.
Встретив Миронова в коридоре, начальник районного ОБХСС подполковник Симонов сказал:
— Прокурор наконец-то арестовал Никитину.
— Не без твоей, разумеется, помощи, — поздоровавшись, благодарно сказал Алексей Павлович. — Я тоже интересуюсь Никитиной.
Симонов неуверенно спросил:
— По растрате?
— Нет, по другому поводу.
Они вошли в кабинет.
— Она никак верующая? — спросил Миронов.
— С чего это вы взяли?
Алексей Павлович ухмыльнулся:
— Крестик приметил. Еще в тот вечер…
— Есть в описи изъятый крестик, — подтвердил Симонов. — Но, думаю, тут не столько вера, сколько дань моде. Так сказать, женский каприз.
— Каприз, говоришь? Может, оно и так. Только крестик не прабабушкин. А самый что ни на есть современный. — Миронов помолчал. — Как бы на него взглянуть?
— Сейчас принесу. — Симонов повернулся и вышел из кабинета. Высокий, худощавый, он производил впечатление слегка болезненного человека, но при этом легко работал на спортивных снарядах, метко стрелял. Обстоятельный и надежный. Он совсем недавно возглавил отдел БХСС.
Через несколько минут Симонов вернулся. Следом вошел старший оперуполномоченный капитан Носиков, плотный блондин, подвижный, быстроглазый. Он вместе со следователем занимался делом Никитиной.
Миронов читал какую-то важную бумагу. Подчеркнув несколько строчек, он отложил упругий бланк в сторону и бросил взгляд на крестик, предварительно извлеченный из пакетика, в котором вместе с копией акта находились изъятые ценности Никитиной.
— Ну-ка взглянем на тебя, — проговорил он, протягивая руку. — Крестик как крестик. Ишь ты, чудо рук человечьих!
Алексей Павлович покрутил миниатюрную вещицу, потом достал увеличительное стекло и еще раз внимательно рассмотрел ее со всех сторон.
— У Яблоковой тоже такой? — Миронов внимательно взглянул на Носикова. Тот замялся: не знал.
Симонов все еще терялся в догадках.
— Не понимаю, Алексей Павлович, при чем тут Яблокова?
Некоторое время они смотрели друг на друга.
— А при том, дорогой, что у буфетчицы, кажется, точно такой же крестик.
Носиков стал соображать:
— Полагаете, есть связь?
Миронов медлил, ответил уклончиво:
— Все может быть.
И, потянувшись к пакету, осмотрел его содержимое: серьги, обручальное кольцо, браслет, перстень.
— Ничего не скажешь, все сделано добротно, профессионально, — резюмировал он. — Одного не хватает — заводских отметок.