Когда они меня принимали, они обещали мне частные уроки итальянского языка, стандартную продуктовую корзину раз в месяц для моей матери, 100 долларов в месяц и все, что я заработаю в «Насьонале», что я не считал, потому что у меня никогда не было никаких гарантий, что они заплатят футболистам в конце месяца.
Позже Фонсека и Агилера прекратили сотрудничество, и мне пришлось выбирать между ними. Один говорил мне одно, второй – другое. Я решил довериться Фонсеке. Я чувствовал его полную поддержку, хотя у меня никогда не было проблем с Эль Пато, и я все еще здороваюсь с ним при случае. Он знает, что мне просто пришлось выбирать между ними. Я никогда действительно не подписывал никаких соглашений с Фонсекой. Не знаю почему. Кажется, я говорил ему пару раз: «Если я даю тебе слово, значит, ты можешь мне доверять».
Скоро я понял, что из всех игроков Фонсеки он платил мне меньше всех остальных. Я был последним в очереди, кто получит новые бутсы. Все, что я зарабатывал, я делил с семьей и мог иногда немного поддерживать отца, потому что он тогда переживал непростые времена.
Было много обещаний по поводу моего будущего. Каждый раз при встрече он рассказывал мне, что произойдет вот это и вот то – каждый раз очень убедительно. У него была большая машина, а сам он жил в Италии. Казалось, дела идут хорошо. Я разговаривал с другими молодыми футболистами, работавшими с ним, и мы обсуждали его машину и дом. Ты не думаешь: «В один прекрасный день у меня будет все то же, что у него», скорее ты думаешь, что раз у него все есть, значит, он успешен, то у него есть какие-то качества. Он что-то из себя представляет. И ты можешь стать таким же.
Когда я перешел в основную команду «Насьоналя», все 100 % прав на меня принадлежали клубу; но в Уругвае, если ты переходишь в другой клуб, то 20 % от суммы сделки перечисляется футболисту. Поэтому если Фонсека собирался меня приобрести у «Насьоналя», ему нужно было заплатить миллион долларов «Насьоналю» и 200 000 долларов полагались мне. Фонсека сказал, что я должен отказаться от 200 000, чтобы он заплатил «Насьоналю» только 800 000. Он сэкономит на трансфере, но мне полагались бонусные 200 000 долларов с моего первого большого контракта в Европе. В тот момент я отчаянно рвался в Европу, поэтому думал: «Ладно, пусть будет так. Я просто хочу уехать». Пусть эти деньги будут включены в мой контракт, замечательно. Сейчас они мне не нужны. На этот раз я оказался слишком доверчивым, и когда я понял свою ошибку, было слишком поздно.
Проблемы с агентами очень запутанные. Родители часто стараются поступить как лучше, забирая деньги для своих сыновей при первой же возможности, но на самом деле это несет в себе больше вреда способностям ребенка заработать гораздо больше в будущем. Мне удалось избежать большинства потенциально опасных сделок. Я много времени провел на улицах и был осведомлен о всевозможных уловках и ловушках, которые меня ждали.