– И ты решила его убить?
– Что ты! – ужаснулась Марфа. – Все совсем не так было… Я пришла к Лидии, хотела насчет огурцов потолковать… Ну, что отдам ей просто так, потому что Витя терпеть их не может. Гляжу – дверь кабинета приоткрыта… и Берзин ходит, монету какую-то подбрасывает… Увидел меня, уронил монету, она ко мне подкатилась, я ее подобрала… Рубль царский, серебряный. А Берзин ко мне – шасть! И из руки у меня рубль выхватил… Не трожь, говорит, это рубль белого, который в тайнике издох… И смеется. И тут я… не знаю, что со мной стало…
– Ты просто проткнула его насквозь, – сказал Опалин. – Где рапира-то лежала?
– На стуле возле двери. Потом я подобрала рубль и убежала, в саду провалилась ногой в какую-то дыру, но добралась до дома. Только потом у меня нога начала болеть… И зачем Лидия кротов на огороде разводит? Нельзя же так…
У нее был удрученный вид, и Иван уже был достаточно опытен, чтобы понять – она не о кроте жалеет, а о том, что собеседник застал ее врасплох и выудил у нее признание. И что теперь? Передать ее следователю? Убила красную комиссаршу, убила служащего ГПУ. Это же расстрел, без вариантов. Оправдывал ли он ее? Нет, он ее не оправдывал, но он понимал, что дом, переделанный ловкими и сметливыми людьми с целями чисто меркантильными, далеко отошел от своего первоначального назначения и отбросил на судьбы многих людей зловещую тень, и одной из таких заложниц тени стала Марфа.
– Дай мне билет до Москвы, – попросил Опалин.
Она вроде как удивилась. Потом спросила:
– Может, огурчики с собой возьмешь? У меня их много…
– Отравленные? – не удержавшись, поинтересовался Иван.
– Да господь с тобой! – искренне огорчилась Марфа.
Но огурцы он не взял.
Паровоз медленно выползал из-за поворота, и, стоя на платформе, Опалин в последний раз подумал о том, кому досталось золото Вережниковых. Добрался ли до них сметливый сторож, или они до сих пор лежат где-то, дожидаясь удачливого кладоискателя, который…
И тут его осенило. Металлический стол, спрятанный в деревянном… «Сервиза больше нет», – сказал старый слуга. А что, если сервиза нет, потому что его банально переплавили? И он до сих пор стоит где-то в усадьбе, не привлекая внимания, потому что это… к примеру, кровать, на которой Опалин спал. Сверху – слой железа, а внутри – золото. Точь-в-точь как со столом.
«Нет, этого не может быть! – одернул он себя. И сразу же вслед за тем подумал: – А почему не может-то?»
На мгновение его потянуло вернуться в Дроздово, проверить, так ли это и действительно ли простая с виду кровать стоит целое состояние. Но у Опалина болела нога, и кроме того, ни за какие коврижки он не хотел бы увидеть проклятую усадьбу еще раз. Решительно тряхнув головой, он поднялся в вагон и выбросил из головы все мысли о переплавленном золотом сервизе и о том, где он может сейчас находиться.