– Сейчас, пан Яцек! – махнул он рукой рыжеволосому, конопатому «партизану» в кителе фельдграу и четырёхугольной фуражке-рогативке, сдвинутой на вихрастый затылок. – Вы ступайте, мы вас на набережной догоним.
– Ты карабин- то перевесь! – сказал он, поправляя лямку рюкзака. – Сядешь, уткнёшь в землю, ствол забьётся, а потом, при выстреле и разорвёт. Как маленькая, чесслово!
– А так меньше на плечо давит! – легкомысленно отозвалась Татьяна. – И потом, я на землю садиться не собираюсь. Не хватало ещё придатки застудить, мне ещё рожать!
Чихнула, смешно наморщив носик, повернулась и, придерживая рукой ствол, побежала вниз, оставив Егора наедине с двумя рюкзаками. И с непростым вопросом: «а что, собственно, значит её заключительная фраза?»
* * *
От набережной Москвы-Реки, тянувшейся когда-то от Бережковского моста до Болотного острова, мало что осталось постарались огромные вётлы и ивы, чьи переплетённые, заросшие водорослями корни образовали вдоль берега подобие мангровых зарослей. Сравнительно нетронутыми сохранилось лишь несколько небольших участков, и в их числе – низкая гранитная терраса выше Метромоста. Река заслуженно считалась главной транспортной артерией Московского леса, и у пристани «Воробьёвы Горы» (о чём свидетельствовала старая, тщательно подновляемая вывеска) всегда теснилось не меньше полудюжины лодок, лодчонок, старых катеров без моторов, самодельных дощанок, а то вовсе уж экзотических «маломерных судов».
Таких, как пирога Коли-Эчемина. Увидев Егора, каякер приветственно помахал рукой.
– Вы бы ещё после обеда пришли! – издали крикнул он. – Договорились же пораньше!
Егор развёл руками и состроил виноватую мину: «мол, так получилось, братан, не хотел, прости…»
– Кстати, тебя тут дожидаются. – сообщил Коля.
Возле пришвартованных к дощатым мосткам лодок околачивались двое золотолесцев, один с арбалетом другой с двузубым, на сетуньский манер, копьём-рункой. В некотором отдалении от них, а краешке парапета сидела девушка.
Лет двадцати пяти, с лёгким зеленоватым оттенком кожи, она носила типичные для жительниц Золотых Лесов короткую тунику и кожаные сандалии с высокой, почти до колена, шнуровкой. В сочетании с безупречными очертаниями длинных, «от ушей» ног – эффект убойный.
«…ну, вот, помяни чёрта…»
Она встала и сделала пару шагов навстречу Егору. Охранники при этом подобрались и смерили его настороженными взглядами.
– Ну, здравствуй… любовничек. Ты, я вижу, времени не теряешь?
За спиной Егора раздалось шипение, сделавшее бы честь разъярённой рыси-баюну. Татьяна, конечно, узнала Лину – ещё бы, ведь та несколько месяцев проработала под её руководством.