– Наглая ложь! – задохнулся Генеральный. – Эта ваша «гостья» подослана, чтобы сеять среди нас рознь!
В толпе недовольно загудели.
– Видите? – Генеральный ткнул жирной пятернёй в сторону недовольных. – И она уже делает своё чёрное дело! Говорю вам: её подослали, чтобы перессорить нас, чтобы мы не могли сопротивляться захватчикам!
– Вот уж это точно враньё! – громко возмутился Пол. – Она прилетела сюда на крыле из шёлка, я сам видел!
– Да ты что? – Генеральный тоненько захихикал. – А нельзя ли взглянуть на это мифическое шёлковое крыло?
– Оно зацепилось и порвалось…
– Ничего, нам хватит и обрывков. Скажи где они – я пошлю людей, пусть принесут, пусть люди видят!
Пол замолчал, глядя в пол.
«…А что ему остаётся? Скажет – выдаст тайное убежище «водопроводчиков»…»
– Вот! – Генеральный торжествующе оскалился. – Отговорки! Одни отговорки и ложь!
Он встал, и Люк с ужасом увидел, что серый пузырь под воротником медленно набухает. Мальчик поспешно заткнул уши, но тут же убрал пальцы. Риск, конечно, но ведь обязательно надо услышать, что скажет этот жирный упырь…
– …их всех приговорили к казни в паучьем Холле! – торопливо объяснял он ремонтнику, сматывая тряпки с колен. – А собравшиеся, как услышали – сразу стали орать, хлопать. Я и сам…
Он осёкся, гоня прочь жуткое воспоминание. Когда голос Генерального из писклявого сделался низким, реверберирующим, мальчик с ужасом увидел, как раздувается на его затылке пузырь. А когда Генеральный зачитал приговор, и зал взорвался воплями восторга, аплодисментами свистом – он, Люк едва-едва удержался от чтобы присоединиться к разразившейся вакханалии…
– Ясно. Вот гады! – Огнепоклонник смотал тряпки и запихнул их в сумку. – Нож не дашь? Надо тут обрезать…
Люк извлёк из ножен куябрик и протянул рукоятью вперёд. Но ремонтник не стал ничего резать – он спрятал руку с ножом за спину, попятился, и заорал что было сил:
– Можно! Уже! Хватайте его!
– Ты чего… – начал, было, Люк, но не успел: дверь с треском распахнулась, и в комнату ввалились охранники во главе с Гнилозубым. Он с размаху ударил мальчика кулаком в живот. Складываясь от боли, Люк успел увидеть устремлённые на него глаза Огнепоклонника – круглые, полные ужаса, отчаяния и боли.
Егору не раз приходилось иметь дело с «партизанами», и каждый раз он удивлялся их арсеналу и снаряжению, пригодным больше для музея, чем для реальной работы. Казалось бы: хочешь собирать коллекцию – вперёд, добывай, ставь на полку, вешай на стену, а для дела есть образцы посовременнее и получше. Но Чекист и его бойцы, которых он за эти годы заразил своим увлечением, упрямо предпочитали антиквариат сороковых годов прошлого века. Вроде ручного пулемёта, в затворной коробке которого ковырялся сейчас Мехвод.