Лисса не могла отвести глаз от Макферсона. Грудь парня мирно вздымалась и опускалась. Ежик сопел у него на коленях. Похоже, присутствие человека его нисколько не смущало. Вот только как Кормак здесь оказался?
Он сам не понял, отчего проснулся. Неужели прошло столько времени? Только что решил проведать Неда, и вот солнце уже светило прямо в глаза, а над ним стояла… Кормак не мог разглядеть лица женщины, но зато рассмотрел буйную гриву упругих кудрей. Молодой человек прищурился. Он пребывал в полной растерянности. Может, он все еще спит и ему снится сон? Где он? Что происходит?
И вдруг:
– ОЙ!
Макферсон вскочил. Он случайно разбудил Неда, а тот среагировал в свойственной всем ежам манере и вонзил иголки Кормаку в ладонь.
Не удержавшись, Лисса рассмеялась. Нед вцепился в руку Кормака, болтая лапками в воздухе.
Кормак бы подхватил ежика, но его совершенно заворожило смеющееся, озаренное солнцем лицо. То самое, которое он видел на фотографии, а потом не раз во сне. Лисса сняла куртку и, поймав в нее зверька, стала ласково приговаривать: «Все хорошо, маленький, никто тебя не обидит». Сейчас ее голос звучал нежнее, чем тогда, из-за двери.
Кормак хотел что-нибудь сказать, но на секунду утратил дар речи. Похоже, раньше он и сам не осознавал, как давно ему не хватало именно этих слов: «Все хорошо, маленький, никто тебя не обидит».
Сердце Лиссы стучало, как барабан. Она шагнула вперед и осторожно опустила ежика на землю. Нед тут же скрылся.
– Сильно он вас уколол? – спросила Лисса.
Кормак с растерянным видом сжимал одной рукой другую. Не сводя глаз с девушки, он показал ей ладонь. Крови выступило совсем чуть-чуть. На некоторое время оба замерли, просто глядя друг на друга. Сердце Лиссы билось, как птица в силке. А вокруг жужжал, шелестел и жил своей жизнью сад.
Медленно, очень медленно губы Кормака растянулись в улыбке, совершенно преобразившей его лицо. А Лисса все не сводила с него глаз.
С тем самым мягким шотландским акцентом, который она себе представляла, он произнес:
– Девушка, а вы, случайно, здешнюю медсестру не знаете?
От работы никуда не денешься, но Кормак позвонил в Лондон, а потом они с Лиссой договорились разделить пациентов между собой. Так они управятся к обеду и смогут провести остаток дня вместе.
Лисса летала по вызовам как на крыльях и одаривала всех больных лучезарной улыбкой. Макферсон, конечно, задержался дольше: пришлось давать всем встречным подробный отчет о жизни в столице, а потом выслушивать рассуждения о том, что в этом Лондоне надо держать ухо востро: ничего хорошего там ждать не приходится. Кормак все более горячо защищал город, на несколько месяцев ставший ему домом. А еще он просто не мог не навестить маму. То, как она ему обрадовалась, растрогало Кормака до глубины души. Сын и не думал, что перелом запястья заставит ее почувствовать себя более уязвимой. Он крепко обнял ее, а мама рассказала, что новая медсестра не так уж и плоха – для англичанки, конечно.